. Но и в самой Германии не все так гладко, как случилось в известной истории. О том, что немецкий генералитет был на самом деле отнюдь не в восторге от резких «телодвижений» своего фюрера им — то есть, Степану и остальным — Ольга рассказала еще в Арденнах. Однако в реальной истории армия быстренько заткнулась, стоило Адольфу «переиграть» Антанту в вопросе о ремилитаризации Рейнской области. И вот теперь, когда Гитлер получил такой афронт, положение в Германии безоблачным уже отнюдь не выглядело. И в Судетах пощечина, и в Рейнской области au creux de l'estomac
[332]. Впрочем, обольщаться не стоило. Оппозиция в Германии еще по-настоящему не созрела, да и не успеет созреть, если ей, разумеется, не помочь. Уже в начале мая появились первые признаки того, что Англия продавит все-таки возвращение Рейнской области Германии. Не совсем так, как хотел Гитлер, но в качестве компенсации за «умиротворение» Судет. Так что свой политический козырь Гитлер все-таки получит, и с этим, к сожалению, ничего уже не поделаешь. И все-таки, все-таки… Два, казалось бы, случайных «теракта», а на выходе совсем другая история, а на носу еще и Испания, и другие задумки в запасе имеются. Так что, выходит, все не зря.
«Не зря», — окончательно решил Степан, подавив поднявшуюся было тоску, и уже спокойно, без раздражения и чувства вины, взглянул на рекламный плакат «Танго в Париже».
Татьяна была хороша на нем. Не лучше Фионы, разумеется, но тоже красавица, и…
«Все будет хорошо. — Твердо сказал себе Матвеев, прикуривая очередную сигарету и подзывая официанта, чтобы заказать еще вина. — А если и плохо… то хотя бы не зря».
4. Виктор Федорчук, Париж, 30 июня 1936 года, среда
Вероятно, ему следовало бы подумать о найме какого-нибудь приличного жилья. О, нет, ничего роскошного, но все-таки свое, пусть и весьма условно «свое». Гостиница никогда не станет местом, которое можно назвать домом, даже если это очень хорошая гостиница.
Виктор поправил перед зеркалом шейный платок, сдвинул чуть вниз — на нос — очки с круглыми стеклами, так чтобы можно было при желании посмотреть поверх дужек, усмехнулся в стиле Джонни Деппа, глянул на часы: без десяти девять, — и вышел из номера. После вчерашнего, можно было бы и не вставать в такую рань, но привычка вторая натура, а «вчерашнее» — теперь уже не что-то из ряда вон выходящее, а образ жизни. Но раз уж проснулся, то следует подумать о завтраке, а это, увы, нечто-то такое, что, не имея собственной кухни, получить можно только в каком-нибудь кафе или бистро, — завтракать в гостиничном ресторане ему не нравилось. Слишком большое помещение, слишком много народу, а Виктору за завтраком хотелось побыть «одному». И пусть для человека, не первый месяц проживающего в гостинице, — одиночество принципиально недостижимо, но стремиться-то к идеалу никто запретить не может. А тихое уютное кафе — всего в пяти минутах неторопливой ходьбы…