«А как же рассказы о том, что у повстанцев нет тяжелого вооружения? Выходит, Адам говорил правду?!»
Девушка, испуганно озирающаяся по сторонам и слушавшая глухие удары собственного сердца, хотела поговорить с Димом, рассказать о том, что видела, о словах Адама Голода, о страхе и знаках… Но не решилась. Не зная, что ответит парень, не зная, какого ответа ждет она сама… Рей промолчала, с глупым видом уставившись в темнеющее небо за тонким пластиком окна. Она смотрела, но пейзаж ускользал, оставаясь где-то позади, она пыталась думать, но мысли разбегались, ехидно посмеиваясь, она пыталась слушать свои чувства, но лишь боль от ударов сердца отдавалась во всем теле.
Никогда еще Рей не чувствовала себя такой одинокой.
Сначала прикосновение. Мягкое и нежное, трепетное, как бабочка, севшая на цветок. Кажется — стоит только пошевелиться и оно исчезнет, пропадет это легкое тепло, это ощущение близости, словно одна кровь течет в двух телах, словно одно сердце бьется, задавая ритм жизни. Потом чувство покоя. И защищенности. Стены, отделяющей от мира, близкой и родной стены. Как плечо, поддерживающее в трудный момент, как твердая спина, защищающая спину, как слово, не исчезающее в пустоте, не сказанное напрасно… И, наконец, пришло осознание. Незыблемое, словно было всегда, и цельное, как гранитная плита, закрывающая вход в сокровищницу. Острое желание вдохнуть свежий воздух гор, обжечься леденящим холодом и взобраться на ту вершину, где еще не бывал прежде…
А потом наваждение схлынуло, унося с собой память о мертвом небе и смертельно раненом танке, остужая мысли и чувства… Калейдоскоп серых теней остановился, и Рей открыла глаза.
— Ты… в порядке? — спросил смущенный Дим. — Адово семя… Ты вдруг впала в транс, как Иввианский медведь во время спячки, я пытался до тебя докричаться, но бесполезно. Ты даже не шелохнулась и я… Попытался тебя разбудить.
Парень, из самоуверенного головореза в один момент превратившийся в растерянного курсанта, нерешительно отступил на шаг назад. Затем отвел глаза в сторону и попытался слабо улыбнуться, но получилось лишь жалкая гримаса, как у солдата, окруженного повстанцами и оставшегося без единого патрона, без единой запасной обоймы…
— Ты… не сердишься?
— На что? — искренне удивилась Рей. — Мне тебя благодарить стоит… Что избавил от кошмаров. Пригрезилось же… Наверное, лес уже действует.
— Наверное…
Дим неуверенно кусал губы. Он не думал, что девушка может его обманывать, да и зачем ей говорить неправду? Но… сомнения глодали и без того не очень-то спокойное сознание, а вопросы плодились, как серые крысы — быстро, просто ошеломляюще быстро.