— Я прожил в Африке не один и не два десятка, лет и до сих пор не могу понять психологию так называемых «образованных» в африканских странах. (Даже в его речи можно было ощутить эти кавычки.) Еще будучи студентами, они надеются на щедрую стипендию, которую им должно платить их нищее государство. А когда они закончат университет или колледж, они рассчитывают получить весьма необременительную и хорошо оплачиваемую работу с массой всяких больших и малых льгот. Например, при покупке машины, при оплате квартиры и всех коммунальных услуг. Я просто не понимаю, зачем нужно плодить этих образованных паразитов, которые думают только о собственном благополучии, ну еще о благе каждого из своих многочисленных родственников, вроде пятого сына четвертой жены его троюродного дяди со стороны отца?
Чейз саркастической улыбкой выразил свое брезгливое неприятие всей системы ценностей этих «образованных». И он с неослабевающей язвительностью продолжал:
— Им давно наплевать, что миллионы их сограждан прозябают в нищете и мрут от болезней. До независимости все выглядело куда проще: у белых есть все, у черных — ничего. Теперь белые давно не у власти, в африканских странах их становится все меньше и скоро даже в городах на них будут смотреть как на редкость. А те, кто занял их место, будут жить по принципу, для постижения которого нет необходимости в университетском образовании: кто сумел отхватить себе кусок пожирнее, тот и прав.
Комлев подумал, что последняя фраза Чейза весьма актуальна и для объяснения происходящего в его собственной стране, и это напомнило ему давнишний разговор с Мфумо. Действительно, можно в какой-то мере сравнить колониальную власть в странах Африки с властью партийной верхушки на родине Комлева. Только в первом случае это были пришельцы с иным цветом кожи, а во втором — свои же плоть от плоти, но носители истины в последней инстанции. И когда ее, верхушку, власти этой лишили, править страной взялись те, которые испытывали сильное желание заняться именно этим и ничем другим, а эти самые «жирные куски» стали доставаться их окружению и всем тем, кто сумел оказаться в нужное время в нужном месте. Заводы и фабрики, недра земли, богатства морей, а также морские и речные суда (а это уже касалось и самого Комлева) в одночасье обрели новых хозяев. «Россия, в сущности, тоже в некотором роде Африка, — неожиданно подумал Комлев, — и слова этого Чейза, к сожалению, применимы и к нам. Кроме, конечно, положения „образованных“ в стране. У нас уличный уборщик получает в несколько раз больше, чем профессор, а в Африке наоборот».