При этом Шёберг кивнул.
– …хотели бы присутствовать при сборке и установке гранатомётов, а равно и подающих механизмов.
– А как же обучение прислуги?
– Это обязательно; начнём сразу же по окончании работ. Кстати, господ офицеров тоже касается. И вы, Иван Григорьевич, и все они должны наилучшим образом понимать возможности этого оружия. К тому времени, надеюсь, Владимир Николаевич сможет поделиться своими… кхм… знаниями по тактике. Так вот: на первых стрельбах по щитам мы с мичманом будем за наводчиков.
– И добавлю также, – вдруг вмешался Шёберг, – что хотел бы на первые практические занятия взять сюда, на «Херсонес», наших комендоров, по одному на гранатомёт. Они покажут приёмы работы.
– Уж не хотите ли вы сказать, Михаил Григорьевич, что мои комендоры не в состоянии освоить гранатомёты своими силами?
Этот вопрос задал старший артиллерист «Херсонеса» лейтенант Ячменёв – маленький, тощий, быстрый в словах и в действиях офицер с темпераментом психически неуравновешенного воробья.
Мешков отвечал с вальяжной ленцой, при этом он так растягивал слова, что это могло показаться оскорбительным:
– Ну что вы, Степан Леонидович, в способностях ваших комендоров я ни на полушку не сомневаюсь. Только при самостоятельном обучении они пожгут вдвое больше боеприпасов. И суеты изначально многовато будет, что в бою может быть критично.
Но затормозить Ячменёва оказалось не такой простой задачей.
– Вы хотите сказать, Михаил Григорьевич, что у нас может образоваться нехватка гранат?
Князь Мешков неожиданно преобразился. В рубке вместо родовитого барина во флотском мундире вдруг оказался иной человек: опытный и собранный боевой офицер. И речь его стала рубленой и чёткой:
– Нет. Не МОЖЕТ. Она обязательно БУДЕТ.
Никто не пожелал продолжить дискуссию.
У капитана второго ранга Семакова были свои заботы. Он стоял в рубке «Морского дракона», который шёл в двадцать один узел при «Гладкой воде». Никто не посмел бы кинуть камень в этого достойного офицера за то, что он не присутствовал при ходовых испытаниях переделанного пароходофрегата. Погоня за посыльным кораблём союзников точно могла бы это оправдать. Но некая смутная тревога грызла моряка. Сам себе он это объяснил так: «Я чего-то недодумал». Но поймать за хвост совершенно незнакомую мысль не удавалось.
К вышеназванным источникам беспокойства прибавились и другие. Оба помощника как раз присутствовали на борту «Херсонеса». Между тем на «Морском драконе» офицеров отчаянно не хватало. За работу наводчиков командир не опасался, он всецело доверял опыту Максимушкина и Патрушева. Но вот ходовые вахты нести было некому.