Некоторую надежду внушала пластинка, вручённая драконом. Крылатый объяснил, что потоки огня должны превосходно чувствоваться кристаллом на фоне холодной воды, а в начале апреля воды Чёрного моря и в самом деле не балуют теплотой. Но пока что никаких следов посыльного корабля обнаружить не удалось.
Ближе к ночи ветер и не подумал стихать, а дождь даже усилился. Видимость упала до нулевой. Семаков всё же решился отдохнуть, но перед тем вызвал двоих сигнальщиков, показал, как пользоваться сигнализаторами потоков воды и потоков огня, строго приказал будить себя, как только хотя бы один засветится, распорядился дать отдых всей прислуге гранатомётов и отправился в каюту.
Разумеется, выспаться полностью не довелось.
– Ваше благородие, ваше благородие, Мягонький велел доложить: светится тот, что красный.
Поскольку Семаков спал не раздеваясь, то в рубке он оказался через минуту. Короткий взгляд на часы при свете приборов. До рассвета не так уж и много.
– Вот, извольте глянуть, даёт свет…
Тускло-красный огонёк не позволял ошибиться. Хотя…
– Погоди-ка, братец. На руле! Один румб к северу! А ты, братец, посматривай на синий огонёк.
Семаков подумал, что на сравнительно небольшом расстоянии от береговой черты кристалл мог поймать сигнал от костра. Но тогда по мере приближения к берегу сигнал от волн будет меняться.
Сигнализатор-амулет с водным кристаллом был несовершенен. Даже лиценциат, специализирующийся на воде, констатировал бы отсутствие сигнала от волн, разбивающихся о берег. Правда, никто на Маэре не распознал бы сигнал от винта, но почувствовать нечто незнакомое мог не то что лиценциат – даже бакалавр.
– Есть синий, ваше благородие! – И ещё через пятнадцать минут: – Осмелюсь доложить, этот, что даёт синий огонёк, он, похоже, движется.
Тревожные мысли Семаков отставил. С ними можно разобраться в другой раз.
– На руле, так держать!
Не прошло и двух часов, как картина стала ясной: вдоль берега, сливаясь с ним, шёл посыльный корабль.
– А ведь глазом его и не заметить. Та-а-ак… Мягонький, поднять команду по тревоге!
Металл палубы и трапов загремел от топочущих ног.
– Корабль к бою!
С лязгом встали на место железные заслонки.
– Ваше благородие, осмелюсь доложить: не видят нас они, вот на чудотворной иконе поклянусь, что не видят.
И тут же сигнальщик, видимо опасаясь, что ему не поверят, перекрестился на висящую в углу рубки икону.
– Да верю тебе, братец, но и мы их, считай, не видим.
– Да как же нет?! Во-о-он же бурун от носа!
– Это только ты видишь. Максимушкин! Можешь различить противника?