буду!.. Дайте в последнее, с моими витязями побыть... проститься... Пускай отцы святые выйдут на малое время... оставят нас одних...
Архимандрит подчинился.
В келье остались одни только воины, сомкнувшиеся скорбно вкруг умирающего вождя своего. Послышались тяжёлые мужские рыданья.
Невский нахмурился.
— Кто это там? — слегка прикрикнул он на дружинников. — Зачем вы душу надрываете мне жалостью?.. Полно!..
Рыданья прекратились, и Александр Ярославич, тот, кто ещё при жизни своей был проименован от народа — Невский, — обратил к своим воинам предсмертное своё слово. Оно было простым и суровым.
Он звал их не щадить жизни и крови своей за отечество, не страшиться смерти, как не страшился её и князь ихний.
— Об одном, орлята мои, скорблю, — сказал он, испросив прощенья у них за всякую обиду, буде когда причинил которому, и сам всякую им обиду прощая. — Об одном скорблю: борозда моя на Русской Земле не довершена. Раньше сроку плуг свой тяжкий покидаю[57]!..