Маслов целиком с этим был согласен.
— Чего же здесь долго разглагольствовать? Время не ждет, скоро ужинать позовут. Пусть идут новенький и Курилка.
Миколка до этого с любопытством посматривал на Северинова — и жаль его, и посмотреть хочется, какому испытанию подвергнут его интернатовцы (оба эти чувства боролись в нем). Но, услышав, что вместе с новеньким должен пойти на преступление и он, Миколка возмутился, запротестовал:
— Не пойду! Почему я должен?
Глаза Маслова сверкнули металлическим блеском, он приблизился вплотную к Миколке, уставился взглядом прямо ему в лицо и так смотрел на него некоторое время, точно гипнотизируя:
— Шакалюга! Ты что, закон дружбы забыл?..
Миколка умоляющим взглядом искал спасения у ребят. Но всюду наталкивался на колючие выжидающие глаза, в них он читал волю всего коллектива.
И он постепенно сник. Ну что может сделать он один против всех?
Андрей понял, что творилось в душе у Курило, и, мягко улыбнувшись, сказал:
— Что ж, Микола, пошли. Если на то воля коллектива, мы должны «помочь» дедушке...
Конопельский просиял. Он потирал руки.
— Вот это по-нашему! — И, заговорщицки подмигнув, продолжал деловым тоном: — Вы зайдите лучше от дома, с улицы, там такие груши — мечта! А мы постараемся привлечь внимание деда: кое-какими номерами самодеятельности займем его. Ну, рыцари, вперед! — И уже театрально, с широким жестом: — Родина смотрит на вас и благословляет на ратный подвиг!
Андрей дернул за руку Миколку:
— Пошли.
Ничего не поделаешь — надо идти. Если уж новенький согласился по чужим садам лазать, то почему он, Миколка, должен отказываться? Он тоже пойдет воровать... и яблоки, и груши. А поймают... Пусть что угодно!..
И они пошли. Конопельский со своими приспешниками приблизились к саду. В нем они увидели деда. Он копался возле дома, неподалеку от той самой груши, плоды которой так соблазняли Конопельского.
— Может, попробовать на забор влезть? — рассуждал Маслов.
— Не мешало бы...
Воля Конопельского — сигнал Маслову к действию. Не раздумывая, он толкнул в плечо Зюзина: наклонись, мол. Но взобраться на забор оказалось не так-то просто. Дед, очевидно, предусмотрел, что вокруг его сада стоит темный лес.
— Э, черт, не тот компот! — тихонько выругался Маслов.
Конопельский был человек изобретательный. Поскольку они не ставили целью забираться в сад, а всего лишь хотели отвлечь внимание деда, то он, стоя возле забора, закричал:
— Ты куда это лезешь? А вдруг дед увидит?
Дед услышал его голос, насторожился. Постоял, прислушался. Конопельский опять принялся разубеждать воображаемого воришку, просил оставить в покое дедовы груши. Старик и на самом деле встревожился — зашагал по направлению к лесу. И сразу скрылся в сиреневых зарослях.