- Почему бы зайцу не лежать в таких уютных местах? Кто его погнал в поле, в небольшой кустик травы?
Я попросил товарища прислушаться:
- Слышишь?
- Что?
- Шорохи.
- Это лист падает.
- Ну, вот этот маленький листик и гонит зайца туда, где нет шорохов.
Спустив с поводка Фингала и приказав ему «лежать», я бросил мой заплечный мешок и сетку на траву в светлую тень редких берёзок, мои ноги как-то сами собой подогнулись, и я опустился на тёплую гостеприимную землю.
А Коля вытащил из кармана круглую розовую картофелину. Он подобрал несколько штук на недокопанном поле. Сам подбросил картофелину и сам выстрелил. Она раздробилась в воздухе на мелкие частицы.
Он любовно посмотрел на мою бескурковку. И я предложил:
- Коля, хочешь сделать дуплет из моего ружья?
- А если промажу?
- А что ж ты думаешь - я всегда попадаю?
Словно лаская, он несколько раз провёл рукой по стволам бескурковки, как конюх проводит рукой по холке или спине любимого коня… Вытащил из кармана ещё две средние картофелины и молча протянул их мне. Я швырнул их поодиночке в разные стороны. Коля выстрелил. Красные картофелины раздробились в воздухе на белые части.
Я невольно вскрикнул:
- Здорово! - И это было лучшей похвалой для охотника.
Я посоветовал Коле отдохнуть, приберечь свои силы. Пусть не получилось никакого толку от утренней зари. Путь до заката ещё большой, нашим ногам долго придётся его измерять. Предполуденное солнце усиливало небывалую для сентября теплынь. Фингал учащённо дышал.
Коля опустился рядом со мною на брезентовый плащ.
…Воздух прозрачен и тих. И набежавший из-за седьмого лога ветерок шевельнул сразу всей листвой перелеска, листва, как несметная птичья стая, немедленно подняла шелестящий гомон. Отдельные листики, как птички, перелетали с ветвей одной берёзки на ветви другой и потом, словно в поисках корма, медленно спускались в кустарник, на буйную зелень отавы - молодой травы осени.
- Хорошо, - сказал Коля и посмотрел на меня дремлющими глазами.
Он дремал, сидя, как-то удобно положив на колени голову, на которую была наброшена кепка козырьком в сторону.
- О чём это ты, Коля? - спросил я.
Он не ответил.
Я хотел поправить его кепку, чтобы козырьком прикрыть его глаза от солнца, но, видно, не выполнил своего намерения…
Проснувшись, я заметил, что козырёк Колиной кепки смотрел по-прежнему в сторону.
Полдневное солнце сквозь дрожащую листву перелеска наводило на обветренное загорелое лицо Коли быстрых зайчиков, и рука спящего напрасно старалась смахнуть их, как смахивают назойливую осеннюю муху.
Фингал ещё шире раскрыл пасть и всё громче и громче дышал. Питья у нас не было. До ручья, бродившего по днищу седьмого лога, было недалеко.