— Я подозреваю всех.
— Для этого надо иметь основания.
— Сколько угодно.
— Например? — Толстяк сложил полотенце на коленях аккуратным прямоугольником.
— Например, я знаю девичью фамилию вашей матери.
Буруковский насупился. Виктор же, приязненно улыбаясь, продолжал:
— Мне известно также, кем Крис приходится Ярыжскому, — он сделал выразительную паузу. — И через несколько минут у меня будут все основания для вашего задержания.
Дизайнер встал:
— Фамилия и происхождение — это не криминал. Я никого не убивал. Крис тоже не имеет никакого отношения к убийствам.
Встал и Кинчев.
— А я вас пока ни в чем не обвинял. Между прочим, преступление — это не обязательно убийство. Сознаюсь, ваше остроумное преступление мне очень нравится. Но, как мне кажется, вы и сами уже поняли, что шутки закончились. Игра стала слишком опасной. Прежде всего для Крис…
— От шуток с этой подоплекой я отказался б наотрез… — Валентин прищурил и без того узковатые глазки, похоже, задумался. — Начало было так далеко, так робок первый интерес…
— Если шутка переходит в такую опасную стадию, надо сразу же обращаться в милицию, а не рассчитывать на свои дилетантские силы. В общем, доверьтесь профессионалу. Который, между прочим, целиком и полностью на вашей стороне. Давайте договоримся: вы не оказываете никакого противодействия. Я задерживаю вас на двадцать четыре часа, просто так, для выяснения личности, потом, скорее всего, отпущу с миром. Только немедленно отдайте кассету. И мобильный телефон.
— Какую такую кассету? — дизайнер не слишком талантливо изобразил удивление, но Кинчев строго предупредил:
— Не кассету, так диск. В общем, видеозапись, которую вы только что стащили из плеера. Если я сам найду, то это будет выглядеть уже не как невинная шутка. Кстати, что вы там успели стереть?
— Слово чести, ничего!
— Тогда сдавайте добровольно.
Валентин открыл шкаф, достал оттуда большую дорожную сумку, немного в ней порылся и, наконец, эффектно выложил на стол перед следователем злополучный диск без надписей и каких-либо других пометок.
— Мобильник также не забудьте.
Буруковский попробовал поторговаться:
— Только один звонок!
— Нет! — отрезал Виктор. — Я знаю — кому.
— Тогда моей мачехе. Я обещал позвонить ей сегодня утром. Женщина пожилая, нездоровая, ей волноваться не…
— Неужели вы еще не поняли, с кем имеете дело? Один ложный шаг — и еще кто-то заплатит за него жизнью. Похоже, на очереди — очаровательная баронесса. Вам ее не жаль?