Культура Древнего Египта. Материальное и духовное наследие народов долины Нила (Уилсон) - страница 224

.

Большая часть имеющихся у нас свидетельств о беспорядках, царивших в то время, почерпнута из протоколов об ограблении гробниц в конце XX династии[349]. В какой-то степени разграбление богатых усыпальниц было всегда характерно для Египта. Например, во времена IV династии гробница матери Хеопса, по-видимому, была ограблена еще при жизни царя[350]. Соблазн всегда был велик, но, пока народ был занят работой и благоденствовал, а правительство было сильно, бдительно и честно, гробницы предков находились в относительной безопасности. Острая эпидемия расхищений гробниц при царях XX династии разразилась потому, что государство было безнадежно больно. Здесь, в Западных Фивах, в гробницах царей и вельмож, были захоронены удивительные сокровища, золото, серебро и прочая богатая утварь. Инфляция породила бедность и голод. Полиция оказалась не способна справиться с бродячими бандами чужеземцев. Началось соперничество за власть между высокопоставленными чиновниками. Но самое важное, что признанные законы государства более не имели прежней силы и это привело к исчезновению эффективных моральных рычагов, которые сдерживали грабежи внутри государства и кощунственное нарушение вечного покоя богов и бессмертных. Содержащиеся в папирусах записи о расследованиях и судах над грабителями показывают, что для добычи сокровищ из гробниц нанимали обычных рабочих, а беспрерывность грабежей в течение целого поколения, проведение безрезультативных проверок и пребывание в должности одних и тех же чиновников на протяжении всего этого периода ясно свидетельствуют, что высокопоставленные лица были посвящены в происходящее и, возможно, сами обогащались за счет этих грабежей. Сильная и добросовестная администрация остановила бы эти грабежи или устранила чиновников, допустивших подобные бесчинства.

Наиболее интересные записи о действиях и бездействии правительства при расследовании грабежей появляются довольно рано – в серии документов от шестнадцатого года правления Рамсеса IX, приблизительно перед 1120 г. до н. э. Стоял июль или август, когда человеческий нрав смягчается из-за жары.

В число основных персонажей входят визирь Хаэмуас, действующий от имени фараона и остававшийся в своей северной столице большую часть года, и верховный жрец Амона, Аменхетеп, который делегировал свои полномочия для проведения расследования. Самое серьезное обвинение лежало на двух преступниках – «маленьких людях» меднике Паихару и каменщике Амонпанефере. Главными обвинителями были чиновники, ответственные перед визирем за управление и обеспечение безопасности Восточных и Западных Фив. Пасер был управляющим Фивами восточного берега, столицы, тогда как Пауро был начальником Западных Фив, где располагался некрополь, а также начальником полиции на западе, то есть ответственным за обеспечение безопасности гробниц и храмов в своем округе. Пасер был доносчиком, возмущенным грабежами, а его обвинения были в конечном итоге направлены против Пауро, который должен был охранять свою территорию от подобных нарушений. Мы никогда не узнаем, действительно ли негодование Пасера было вызвано пламенным желанием справедливости и чести, или он принадлежал к партии меньшинства и таким образом зарабатывал преимущество перед большинством, либо же он пытался проложить свой собственный путь в среду высокопоставленных чиновников, получающих выгоду от разграблений. Судя по внешним признакам, он был тем, кто призывал к справедливости и чести, то есть мы можем допустить, что он действительно добродетельно заявил о нарушении, а его окружали циничные взяточники. К сожалению, он был одинок и некомпетентен, возможно, не представил доказательств своих обвинений и официально был признан лжецом, вне зависимости от того, насколько могли быть справедливы его обвинения.