Визирь очень быстро отреагировал на отчет Пауро. На следующий же день новая комиссия по расследованию провела заседание в храме Амона. Визирь самолично председательствовал, и верховный жрец Амона также оказал суду честь своим присутствием. Из чиновников в состав суда был включен сам Пасер, присутствовавший на слушании по его обвинениям. Ввели троих несчастных заключенных, однако, прежде чем клятвы были произне сены, визирь сделал вступительное заявление, которое было полно негодования: «Сказал князь Города некоторые обвинения, относительно управителей и ремесленников некрополя [позавчера], в присутствии царского дворецкого, писца фараона… Несиамона. Он высказался относительно великих гробниц, находящихся в Благом Месте… И вот, когда я… проверял эти великие гробницы… мы нашли их целыми и мы нашли ложным все, что он сказал. Вот эти медники стоят перед нами; дайте им сказать все, что случилось». Естественно, после столь пристрастного вступительного слова медник более не чувствовал себя обязанным поддерживать обвинения Пасера. «Они были допрошены; было установлено, что эти люди не знают какой-либо могилы в Месте Фараона… относительно которой этот князь сделал свои заявления. Он был неправым в этом. Великие серы дали свободу эти медникам… Был записан этот отчет. Он помещен в управление документов визиря».
Можно представить, каково было Пасеру сидеть среди судей и слушать, как его обвинения отвергаются вышестоящими чиновниками. Его перехитрили те, кто не хотел менять порочную ситуацию. Интересны последствия этого дела. Сведения о Пасере, управляющем Фивами, в более поздних источниках отсутствуют. А его хитроумный противник Пауро по-прежнему сохранял свой пост управляющего и начальника полиции в Западных Фивах еще 17 лет, и все 17 лет продолжались и усиливались грабежи гробниц. Через пятнадцать месяцев после суда одна из гробниц в Долине цариц была полностью разрушена грабителями. Ни в одном документе о расследовании нет ни единого упоминания об обвиняемом высокого ранга, были схвачены только простолюдины – каменщики, медники и крестьяне. Почему?
Показания под присягой каменщика Амонпанефера дают нам ответ. Он и его бригада грабили гробницу Себекемсафа. Он описывает рытье тоннеля в гробницу и волнение, когда он впервые увидел придавленного драгоценностями «бога лежащим в конце его погребального помещения». Когда с мумий фараона и его царицы было ободрано золото, серебро и драгоценные камни, воры предали гробы огню. «И мы распределили золото, которое мы нашли на этих двух богах, от их мумий, амулетов, драгоценностей и гробов на восемь частей: 20 дебенов золота пришлось на каждого из нас, восьми человек, а всего 160 дебенов». Всего из этой гробницы было вынесено около 15 килограммов золота, а каждый вор получил около 1,8 килограмма, что для крестьян было довольно много.