Сказание 9. О новых отсчётах и новых сражениях
Я сегодня полновластен,
Я из племени богов.
Завтра, темный, я несчастен,
Близ Стигийских берегов.
К.Бальмонт
– Я его ненавижу.
У памяти странные шутки. То выгрызет, бесстыдно уворует кусок твоего, а то – чужое подсунет. Кажется: не видел, не слышал, не знал…
Откуда тогда?
– Боги, как я ненавижу его… Ни лучика солнца! Ни лучика!! Тьма и огонь, вечный холод и вечный жар, эти проклятые черные воды повсюду… Тени стонут так, будто их обрекли на вечное умирание. А Поля Мук! Огненное колесо. Грифы, выклевывающие печень. Иногда мне кажется – я не успеваю смыть с себя этот запах за восемь месяцев наверху. Коцит с его ивами и вечной тоской, пустоши Ахерона… Тартар! Тартар, соседство с которым не каждое чудовище выдержит, мне иногда кажется, что они… те, кто внутри… шепчут, зовут… какие же мерзости они говорят… Иссыхающие растения, увядающие деревья… я ненавижу его. А Эллизиум… со своим светом… мертвее, чем мертвое, фальшивая радость, приманка, дурман, хуже твоих зелий! Я ненавижу его!
– Все мы его ненавидим. Что? Что ты смотришь? Думаешь, мы здесь по доброй воле? Думаешь, мы выбирали? Выбирали – они. Те, кто наверху. У нас же выбора не было с рождения… Могла бы жить наверху Эмпуса? Ехидна? Эврином, питающийся мясом с костей? Может, ты скажешь – там, наверху рады были бы Танату Жестокосердному? Эриниям? Керам? Немезиде?! «Ночные боги», – говорили там. «Чудовища подземного мира». Рожденные в наказание… где еще нам быть – так, чтобы не чувствовать себя опасными чужаками? Но оттого, что наш дом здесь, – не думай, что мы любим его… Мы преданы ему как цепям, которых с течением времени не замечаешь. Верны как тюрьме, со стенами которой не имеешь сил расстаться… Но мы его ненавидим – все до единого.
Ветерок налетает легкий – морщит поверхность Амсанкта, колеблет лицо, отражающееся в водах, уносит слова… Ш-ш, – я поднимаю палец. Подожди, не уноси. Хочу дослушать, что мне подсовывает память.
– Но не так. Посмотри на меня, Геката! Обо мне никогда не говорили – «чудовище подземного мира». Мой жребий был иным – солнце, песни, цветение, благоухание. До тех пор, пока… Никто из вас никогда не будет ненавидеть его так, потому что вы никогда не знали иного. А я знала – и знаю теперь. Моя ненависть – из того, что могло бы быть, если бы…