– Всю жизнь я буду приносить жертвы тебе и другим подземным богам… –ее ладони опускались, по мере того, как голова Таната, сына Эреба и Нюкты, медленно клонилась на скрещенные руки.
Склонилась.
Улыбка с лица Сизифа сползла не сразу – уж очень приклеилась. Приподнялся со своего места. Подошел. С опаской протянул руку – тронул спящего за крыло. Выдохнул:
– Подействовало.
Царица выскользнула через боковую дверь и вернулась, ведя за собой пятерых высоких, с изрубленными лицами лапифов. Эта братия, видно, навидалась в жизни всякого, и вид уснувшего за пиршественным столом бога смерти не показался им чем-то удивительным.
Двое шедших впереди несли толстые, тускло блестящие цепи.
– В оковы, как договаривались, –приглушенно шепнул Сизиф и отошел от стола подальше. – И в подвал.
Подвал. Уж конечно, не спальня – там Убийце делать и вовсе нечего. Мом-насмешник, видно, зарвался – и сказал толику правды.
Я разжал пальцы, и лапиф с иссеченным лицом – один из той пятерки – замигал слезящимися глазами. Потом открыл рот, чтобы глотнуть воздуха и закричать.
Убить я его не мог, он бы не умер. Зато мог превратить.
Черный взъерошенный пес с отметинами на морде гавкнул раз, два, ощерил клыки – и с ошалелым воем унесся по коридору от мощного пинка. Надо бы и остальную четверку достать, чтобы впредь не думали богов связывать, все равно ведь без дела здесь шатаюсь…
Дворец Сизифа, сына Эола и царя благословенной Эфиры был выстроен будто в насмешку над богами. В его коридорах без труда заплутал бы Гермес-Психопомп. Комнаты отрастали друг от друга бешеной порослью, коридоры оплетали их диким виноградом… да что ж такое, опять я к оружейным прибрел? Тьфу, сколько можно.
Все-таки подвал. Слово настойчиво елозило в мыслях, пока я кружил по дворцу в ожидании Ареса. Гермес столковался с Эниалием почти сразу, сказал, тот даже вопросов задавать не стал: как услышал, что надо где-то выступить божественным гневом – просиял ярче своего же шлема.
– У-у, хвала Ананке, а то праздник этот, Аполлон на кифаре бренчит… Где кого уже убить?!
С племянником всегда легко было договариваться.
Гермес – с этим труднее, вестник все щурился на меня, подвох искал. Потом не утерпел.
– Владыка… Арес-то тебе зачем? Ты же мог бы и сам…
– Лети на Олимп и не умничай.
Мое настроение он научился читать за годы лучше подданных: так взмыл, что только крылья таларий белизной сверкнули.
Дворец у Сизифа – лабиринт, а обставлен с уютом. Пестрые ковры, шкуры волков, медведей и барсов, дорогие ткани, ложа, кресла, подушечки, светильники, курительницы. Всё – чтобы жить и радоваться.