Я сделала над собой усилие и загнала всю всколыхнувшуюся собственническую муть обратно. И заговорила быстро, с отчаянием, пока он не положил трубку.
– Мартин, я знаю, что я плохая подруга. Невыносимая и эгоистичная. И, самое ужасное, я не имею на это права! Потому что… знаешь, где я была в эти выходные? С Люком, Мартин!
Блакориец хмыкнул с интонацией, которая немного меня успокоила.
– То-то ты такая возбужденная.
– И в прошлые тоже была с ним, – грустно сказала я. – И боялась тебе сказать.
– Чувствую себя строгим папочкой, – заметил Мартин смешливо. Кажется, мои всплески ревности его только позабавили. – Но… не переживай. Я вполне понимаю, что ты чувствуешь, Марина. Мне еще пару месяцев назад невыносимо хотелось придушить одного Кембритча. А сейчас это желание только усилилось. Так что я тоже не идеален.
– Во-от! – наставительно протянула я. – И я рада, правда, клянусь, я рада за тебя! Я очень сильно хочу, чтобы ты был счастлив. И еще, Мартин, – я уже почти успокоилась и положила сигарету в пепельницу. – Если бы я была на месте Виктории, я бы голову тебе открутила даже за такой разговор с другой.
– Вы вообще опасные создания, – согласился мой друг с нежностью. Не ко мне – к ней.
Я выдохнула и разжала зубы.
– Но все-таки я хочу, – только бы не дрогнул голос, – чтобы мы не перестали общаться и встречаться, Мартин. Я не мыслю жизни без тебя. Поэтому, даже если это потребуется делать только днем, в присутствии не менее чем трех свидетелей и под запись – чтобы никто не ревновал, – я все равно не откажусь. Понимаешь?
– Понимаю, твое высочество. Не переживай. Все устаканится.
– Ты правда не сердишься? – поинтересовалась я настороженно.
– Я не умею на тебя сердиться, Марина, – серьезно ответил он. – Жалею только о том, что этот разговор произошел по телефону. Но мы еще поговорим.
– Обещаешь?
– Обещаю, – очень торжественно поклялся мой друг. – С кем ты еще сможешь поделиться своими маленькими девичьими секретами? Ложись-ка спать, высочество. Жизнь слишком хороша, чтобы тратить ее на переживания. Ну что, до встречи?
– До встречи, – улыбнулась я сквозь слезы. Март отключился, а я, послушав тишину, со стоном потерла лицо рукой.
Ничего уже не будет так, как прежде.
«Но ведь ты понимала это с самого начала. Или ты думала, что он будет, как верный слуга, рядом с тобой всю жизнь?»
И сейчас он ни разу не назвал меня «девочка моя».
«А ты, Марина – ты когда последний раз говорила ему „мой любимый, идеальный мужчина“?»
И мне не нравится Виктория. Потому что она забрала моего Мартина.
«Думаю, ты у нее тоже восторга не вызываешь. И для двоемужества тебе нужно было родиться серениткой».