Только не Айви Покет! (Крисп) - страница 132

Ребекка пронзительно вскрикнула.

Я бросилась к ней по лестнице. Снова и снова окликая её по имени. Но когда я взлетела на площадку, Ребекка уже упала. Библиотека провалилась в тишину. Жужжание смолкло. Две женщины и девочка внизу не могли произнести ни слова. Я опустилась на колени возле подруги. Тело Ребекки лежало передо мной. Оно стало меньше, будто съёжилось. Будто что-то высосало из неё всю жизненную силу, оставив лишь оболочку. Её лицо стало как пустая ракушка. Кожа сухая, как песок. Щёки страшно ввалились. От рук остались лишь кожа да кости. Глаза сделались белыми, как молоко. Пожелтевшие губы кривились словно в усмешке.

Гробовую тишину, заполнившую библиотеку, нарушал лишь один-единственный звук — и мне слышалась в этом звуке чистейшая издёвка. На каминной полке стучали часы. Отсчитывали время, которое Ребекка Баттерфилд потеряла навсегда.

Месть настигла Баттерфилд-парк. И у неё было имя. Уинфрид Фаррис.

Тело унесли из библиотеки. Доктор Лонгфеллоу не смог сказать, отчего умерла Ребекка. Должно быть, от какой-то чрезвычайно редкой болезни крови, предположил он. Мы все сидели в библиотеке до самого рассвета. Ни у кого не хватало духу уйти.

Меня довольно вяло расспросили о том, куда подевались мисс Олвейс и мисс Фрост. Я сказала, что мисс Олвейс получила тревожное известие о своей матушке и, опасаясь за её здоровье, спешно отправилась домой. Что до мисс Фрост — то кто её знает… Баттерфилдов её исчезновение не слишком озаботило.

Ожерелье с алмазом Тик-так сняли с безжизненного тела Ребекки. Теперь оно лежало на столе, и камень слабо светился розовым, как небо на рассвете. Я понимала, что сейчас не время для вопросов. Но у меня их накопилось так много… Леди Элизабет сидела в своём любимом кресле, спиной к нам. Она первой нарушила молчание:

— Услышав послание герцогини, я поняла, что она прислала свой дар не для того, чтобы помириться, а чтобы отомстить. Уинфрид Фаррис — это имя, носить которое она когда-то мечтала.

История оказались простой и печальной.

— Когда мы были детьми, герцогиня всегда и во всём была первой, была победительницей. И в юности тоже. Про таких говорят — «в рубашке родилась». Мне было обидно. Она обручилась с Натаниэлем Фаррисом, первым красавчиком графства. Все считали, что они поженятся и будут жить долго и счастливо. — Старуха с горечью улыбнулась. — Но он разорвал помолвку и женился на мне. А потом, как последний дурак, снова передумал. Сказал, я равнодушная и злобная и вышла за него, только чтобы насолить герцогине.

— А это правда? — поинтересовалась я.