– Ты не могла бы, пожалуйста… – движения девочки стали шире, она пыталась на что-то указать.
Нина и без чтения мыслей поняла, что девочка просит вытереть ей слюну, свисающую на голубую кофту. Нина достала платок из руки девочки и подтерла слюну шоколадного цвета.
– Благодарю, – девочка вроде улыбнулась, хотя из всей той богатой мимики, что играла на лице, трудно было понять ее эмоции, – а то некрасиво так ходить. С пятном. И кофточка совсем новая. А сама я не могу.
Девочка с сожалением уставилась на свои изломанные вертлявые руки.
«Где твой санитар?» – прозвучал шепот в голове незнакомки.
– С другими. Он им нужней, – беззаботно ответила девочка и снова взялась посасывать конфету. Она даже не обратила внимания на то, что Нина ни слова не произнесла вслух.
– Я Виктория, – представилась девочка, – можно просто Тори.
Нина искренне удивилась жизнелюбию Тори, казалось, что болезнь нисколько ее не беспокоит.
«Что ты здесь делаешь?» – задумчиво спросил шепот, пока его хозяйка копалась в мыслях Тори.
– Лечусь… я только и делаю, что лечусь…
Слюна снова стала скатываться с подбородка Тори, Нина аккуратно ее вытерла.
– Здесь есть группа для таких, как я, ну, знаешь, умственноотсталых, – Тори с гордостью стукнула в грудь. – Сегодня мой первый день. Мне нравится. Наши врачи очень добрые и веселые, они играют с нами в угадай-ку и маялки. А дома совсем скучно, там я с ребятами не играла, они все злые, – беззаботно рассказывала Тори, пока Нина то и дело вытирала слюни от обильного словосложения. – Здесь есть совсем запущенные дети, они, вообще, ничего не могут. Я иногда им помогаю, ну, знаешь, собрать мозаику или закрасить кругляшки, им это сложно, ведь нельзя заходить за контур, я не захожу за контур! – похвасталась Тори.
Наверное, когда Тори рассказывает подобные истории другим, у них наворачиваются слезы, ведь девочка так смело говорит о своей болезни. Но Нина наблюдала за Тори с нескрываемым интересом, удивляясь, сколько энергии может источать настолько больной человек. Казалось, Тори даже не знает таких понятий как уныние или отчаяние. Она с улыбкой вспоминала откровенно издевающихся дворовых задир, с гордостью – бесконечные процедуры химиотерапии, и с удовольствием – новые костыли с мягкой прокладкой под локтями.
«Тори, ты очень больна», – снова прозвучал шепот.
– ДЦП! – гордо объявила Тори в ответ.
Легкий тремор забил в кистях рук, словно девочка невольно дрогнула, произнеся диагноз, но Тори не подала виду.
«Это не все…»
– Ага! – Тори заулыбалась, – Вот тут! – она не без труда стукнула по голове. – Там шишка!