— Чего вы такое, дед, говорите. Вы же знаете, что я Богдану люблю. Может быть, я ее сейчас в Измаиле найду.
— А ты казак или не казак?
— Казак.
— А коли казак, то вырви!..
— Как это — вырви?..
— Из сердца вырви любовь свою.
— Странные слова вы мне говорите. Странный совет.
— А ты думаешь, как?!.. Баба тебя топчет, а ты одно и то же заладил: люблю, люблю.
— Я же перед ней виноват.
— Ты свою вину искупил. Да и в чем твоя вина? Обычное мужское дело. Коли мы, все мужики, перед бабами так виноваты не были, то и род человеческий пресекся бы. Так что перестань ты, дурень, одно и то же твердить: «Я виноват перед нею…» Ничего ты не виноват. А вот она, она-то виновата перед тобой. Почему весточки не шлет, а?
Кондрат уважал Варавия, почитал как мудрого, справедливого человека, который всегда по-доброму относился и к нему, и к Богдане. Всегда вставал в защиту. И вдруг сказать о ней такое.
Он чувствовал себя совершенно растерянным:
— А вы, дед, по какому делу в Измаил пожаловали? — спросил старика Кондрат, чтоб перевести разговор на другую тему.
— Ну по какому делу кузнец мог сюда, на Дунайский берег, приехать? Известно, по какому — по железному. Виктор Петрович заводишко ставить задумал. Машины прибыли. Собирать их надобно, а железной сбруи к ним шведы маловато прислали. Сбрую эту — болты, гайки, скобы — ковать некому. Все равно мне придется, а железа для этого у нас кот наплакал. Вот я и рыщу на телеге за подходящим железом по всему краю. Тут, в Измаиле, из Германии доброе железо австрияки да мадьяры в Турцию транзитом везут. Вот я у них кое-что и добыл.
— Доброе дело, дед.
— Ясно, доброе… Только без тебя, как мне ковать? Ты, Кондратка, молотобоец дюже способный, а мой Семен, сам знаешь, и хворый, и слабосильный. Без твоей подмоги дело у нас не очень пойдет. Вот я об этом и Виктору Петровичу говорил. Мол, не будет без Кондратки толка.
— А я, дед, без Богданы все равно в наши Трикраты не вернусь.
— Тьфу!.. — выругался от души непотребными словами Варавий. — Далась же она тебе… А мать свою, что тебя родила, ты позабыл. Кто за ней присмотрит? Кто за твоей матерью доглядывать будет? Я уже одной ногой в могиле… Виктор Петрович и Наталья Александровна — им тоже за семьдесят. Или она по дворам с сумой ходить будет?..
— Ну, не могу я без Богданы в Трикраты возвращаться. Не могу, Варавий. Пойми
— Бог тебя простит!.. Так иди же скорей свою Богдану искать. Найдешь и возвращайся. Вместе домой поедем. Я тут еще денек побуду. Пока купленое железо с обозом не отправлю домой.
…Кондрат бросился на новые розыски Богданы. Но, увы, его надежды опять не оправдались. Вскоре он узнал, что девушка, вместе со своим обществом сердобольных сестер, на парусной барке отплыла в Николаев. Поиски ее привели Кондрата в порт. Тут он несколько раз прошелся, ведя под уздцы Бурана, по опустевшей пристани, подумать только, с которой, может быть, недавно отправилась в путешествие его любимая. И тут он впервые под влиянием жестоких слов в ее адрес кузнеца Варавия мысленно упрекнул Богдану. «Неужели она и двух слов мне написать не удосужилась о себе?»