— Она стоит целое состояние, Глеб. Ну, ты знаешь, я человек честный и поэтому должен возвратить лошадь ее владельцу.
— Это хорошо… Англичане любят честных людей. Сколько тебе времени надо, чтобы сдать этого коня?
— Не более часа.
— Сдавай и приходи. Потому что на рассвете мы пойдем в Николаев. Мы бы ушли сегодня ночью. Но Дунай — еще дикая река. Фарватер ее не отмечен на картах. Ночью легко сесть на мель, поэтому уйдем на рассвете, но ты поскорее старайся прийти на борт моего пироскафа. Спросишь у дежурного матроса старшего механика мистера Тома Глоба, такие ныне у меня имя и фамилия…
Кондрат прискакал в слободу, отыскал на постоялом дворе Варавия и сказал ему, что Богдана как будто бы уехала в Николаев. И тут же поведал ему о своем намерении: немедленно ехать туда на пароходе. Он попросил деда доставить коня в Трикраты Виктору Петровичу.
— Теперь конь для меня помеха. Я, может быть, на пароходе механиком пойду. А затем и воевать придется.
Варавий его просьбу о коне встретил отповедью.
— Конь настоящему казаку никогда не помеха. Ты природный казак и про это забывать не должен. Я, конечно, коня твоего уведу. Доставлю Бурана в Трикраты, сдам Виктору Петровичу в целости… Но то что ты за бабой готов на край света бежать — ганьба[18]! Но тут я тебе не судья. А то, что родную землю оборонять от супостатов решил — молодец, одобряю. Казак за родную землю всегда воевать должен…
— А вот следа моей Богданы здесь не нашел. Хоть Измаил повидал.
— Ты этот город славный только со стороны оглядывал? А то, что Измаил ратным нашим подвигом на веки вечные прославлен, ты совсем позабыл. Да ведь в битве за него твой дед кровь свою пролил. Он при взятии Кана[19], что недалеко от Хатинских ворот стоял, ранен был. Едва водой его от смерти отлили. А ты не только к Хатинским воротам не подошел, даже в самой Измаильской крепости не побывал… Так-то?
— Так, дед. Времени для этого не хватило.
— И в Дунай-реке не окунался?
— Не окунался.
— И не стыдно! Разве можно побывать на Дунае и его водицы не испробовать. Ведь Дунай-то нашенская река, как и Днипро. По Дунаю край земли нашей проходит. Ну, давай, садись на Бурана и поедем да Дунай-реку. И крепость Измаильскую смотреть будем.
— Что вы! Времени-то у меня нет на это. Мне на пироскаф скорее надобно.
— Не уйдет твой пироскаф иноземный без тебя. Не уйдет!
— Это почему?
— Никуда он до утра не тронется. По Дунайскому гирлу иноземцы плыть не рискнут ночью. Будь спокоен. Только наши запорожцы да греки по Дунаю по ночам плыть могут. Понял? Садись на Бурана и поехали.