— Не может быть! — вдруг вскрикнул он.
— Может, вы мне не верите?
— Нет, я верю… Извините меня. У меня от ваших слов даже заболело сердце. Я просто не выдержал, — нервно поежился Кондрат.
— Что ж, как ни горька правда, а мы должны ее знать. Вся эта интервенция — сплошное преступление, какими бы красивыми словами ее ни прикрывали.
— Я запомню ваши слова, Екатерина Александровна. Спасибо. Я запомню. — Он посмотрел на часы. — К сожалению, я должен спешить.
Он надел фуражку и простился.
От Екатерины Александровны Кондрат узнал много огорчительного и о своем Отечестве, и о плохих начальниках, которые вели войну. Все это он выслушал с болью и сделал вывод, что имеется не только неприятель, по которому стреляешь из пушек и ружей, но и что бьет незаметно, исподтишка и не менее опасный и свирепый. К таким тайным неприятелям он отнес людей, по чьей вине не хватало боеприпасов, в частности пороха и ядер, а это сковывало действия защитников Севастополя. Экономя порох и ядра, они подчас на пять выстрелов противника вынуждены были отвечать одним. По этой же причине часто молчали орудия на русских кораблях. Экипажи судов отдавали запасы пороха и ядер береговым артиллеристам, которым приходилось ежедневно отражать усиливающиеся бомбардировки и атаки наседающего неприятеля.
По этой же причине теперь редко вели огонь и пушки парохода-фрегата «Владимир». Часто молчало дальнобойное орудие, которое находилось под командой мичмана Хурделицы. Капитан Бутаков, который раньше отказывал Кондрату участвовать в вылазках на берег, теперь уже не препятствовал включаться в эти береговые операции. Григорий Иванович даже помогал своему мичману проявить казачью удаль в ночных вылазках, потому что понимал, что Кондрату больше негде проявить свою смелость и отвагу.
— Что ж, мичман, я вижу, вам не терпится вместе с казаками и пластунами проявить себя в ночных атаках. Советую об этом от моего имени попросить командира экспедиционного отряда лейтенанта Бирюлева. Он отличный командир. Идите-ка к нему на четвертый бастион. Он там… Только смотрите, прошу вас, осторожней. Не лезьте зря на рожон. Помните, что осторожного сам Бог бережет, — в голосе сурового капитана Кондрат уловил отцовскую заботу.
Кондрат пошел на бастион и встретился с лейтенантом Бирюлевым. Под командой этого лейтенанта самые опасные вылазки в тыл противника всегда были удачными. К нему в отряд недаром просились многие — матросы, казаки, солдаты-пластуны и даже офицеры. Говорили, не без основания, что Бирюлев в самой острой боевой обстановке мог мгновенно принять самое верное решение. Он был отважен, ловок и внешне привлекателен.