. В результате Обама был вынужден даже вызвать двух лидеров AIPAC к себе на ковер и пригрозить «жестко ответить» на их саботаж и попытки втянуть США в новый Ирак
[289], а республиканцев он обвинил в том, что они «делают одно дело» с иранскими радикалами, кричащими «смерть Америке»
[290]. А в Госдепе угрожали Тель-Авиву серьезными последствиями за его саботаж. «Международная общественность будет рассматривать Израиль в качестве виновника, если американский конгресс отвергнет решение о снятии санкций с Ирана. В этом случае Израиль окажется в еще большей изоляции», – предупреждал Джон Керри. Затем, конечно, в Госдепе несколько смягчили шефа. «Государственный секретарь просто констатировал факт: если американский конгресс не утвердит эту сделку, она развалится, и таким же образом рухнет международная поддержка санкций против Ирана. Тогда Иран сможет ускорить реализацию своей ядерной программы», – пояснил пресс-секретарь этого ведомства Джон Кирби. Однако все всё поняли
[291].
В конечном итоге изолировать Израиль не пришлось – битву за конгресс выиграл Барак Обама. Ему удалось найти достаточно голосов в сенате для того, чтобы сделка не была провалена. Нетаньяху же проиграл – и не только в плане ратификации ядерной сделки. Бесцеремонный вояж израильского премьера в американский конгресс оказал, по мнению советника президента США Сьюзан Райс, «разрушительный эффект для отношений США и Израиля». В Белом доме и даже в Израиле расценили это как прямой вызов США и серьезнейший удар по союзническим отношениям (не случайно незадолго до речи премьера в конгрессе две сотни бывших высокопоставленных офицеров вооруженных сил и разведки Израиля просили Нетаньяху отказаться от выступления) [292]. В результате администрация Обамы не только осознала, что с нынешними израильскими взглядами на Ближний Восток и Иран ей не по пути, но и не постеснялась озвучить это публично. Так, Барак Обама жестко раскритиковал те поправки к ядерному соглашению, которые его просил внести Биньямин Нетаньяху. «Предположение о том, что соглашение с Ираном, которое поддается проверке и лишает его возможности создавать ядерное оружие, будет заключено только при условии, что Иран признает Израиль, – это то же самое, как если бы мы сказали, что не подпишем договоренность до тех пор, пока иранский режим полностью не изменится», – заявил Барак Обама [293]. Какое-то время он, по слухам, даже не отвечал на звонки Нетаньяху, и не только Нетаньяху. «Трудно вспомнить времена, когда израильский премьер, министр иностранных дел и посол в США являлись для Белого дома нежелательными гостями», – писал замдиректора ближневосточных программ Центра стратегических и международных исследований Хаим Малка