.
В свою очередь, Тегеран и Москва дали понять, что не против такого перехода. Хасан Роухани признал, что не отрицает возможность реформ в сирийской власти [423], а Владимир Путин 30 сентября выразил надежду на активную и гибкую позицию президента Асада, на готовность к его компромиссам во имя своей страны и своего народа. «Мы исходим из того, что окончательное и долгосрочное урегулирование ситуации в Сирии возможно только на основе политических реформ и диалога между всеми здоровыми силами страны. Знаю, что президент Асад это понимает и готов к такому процессу», – заявил Владимир Путин [424]. До сих пор непонятно, правда, входит ли в этот компромисс обязательство Башара Асада уйти после окончания гражданской войны или ему дадут право поучаствовать в выборах.
Компромисс по Асаду предполагал и одновременное согласие России и Ирана на создание переходного правительства между вменяемой частью оппозиции и нынешней властью в Дамаске. Да, опыт показывает, что в арабских странах Ближнего Востока договариваться о коалиционном правительстве можно, но надеяться на его долгосрочное существование не стоит. В какой-то момент оно перестает быть коалиционным – с крайне неприятными последствиями для проигравшей стороны конфликта. И для того, чтобы гарантировать суннитским (читай – антииранским) силам их права, Сирия, вероятно, по итогам гражданской войны будет превращена в федерацию по примеру Ливана.
Ты сюда не бомби, пожалуйста
Что касается планирования самой операции, то американцы хотели, чтобы Россия сосредоточила авиаудары по целям, связанным с ИГ, а не с западными клиентами в виде остатков светских отрядов. Вашингтон продолжал позиционировать их как легитимные и рукопожатные силы оппозиции. Да, всем было прекрасно понятно, что эти остатки не способны воевать с исламистами, что ставка США на военную помощь светской оппозиции (программа «Обучи и снаряди», на которую выделили 500 миллионов долларов) не просто не сработала, а с треском провалилась. Деньги разворовали, а обученные и вооруженные бойцы переходили на сторону идеологически близких им исламистов. «Ставилась цель сначала подготовить 5–6 тысяч бойцов, потом – 12 тысяч. В результате выяснилось, что подготовлено всего 60, а с оружием в руках борются только 4 или 5 человек, а все остальные просто перебежали с американским оружием в ИГИЛ», – иронизирует Владимир Путин [425]. «Программа «Обучи и снаряди» не просто является неэффективной тратой денег налогоплательщиков, но и, как предупреждали многие из нас, помогает тем силам, с которыми мы боремся», – соглашались с ним возмущенные американские сенаторы