В чем причина этого раскола?
Как говорит пословица, «в доме повешенного не говорят о верёвке». Тем не менее, об этой, достаточно очевидной, причине следует говорить вновь и вновь. Заключается она в том, что в 1991 г. новорожденная российская демократия не нашла в себе силы провести юридически последовательную де-коммунизацию страны (наподобие денацификации гитлеровской Германии в 1945-1946 гг. и Чехословакии, Венгрии и Восточной Германии, осуществленных после падения Соцлага). К такой декоммунизации нашу страну и наше общество обязывали десятки миллионов жертв, уничтоженных советским режимом.[513] Юридическое положение о том, что «преступления против человечности не имеют срока давности», не есть благое пожелание человечества. Этот постулат является категорическим императивом, игнорировать или обойти который безнаказанно для себя не может ни одна страна, ни одно общество.
Наказание не заставило себя ждать. Поскольку не были проведены люстрации советской партноменклатуры, она успешно эволюционировала в формально деидеологизированную постсоветскую номенклатуру. Начался ползучий реванш, планомерное контрнаступление на свободы, достигнутые народом в августе 1991 г.: уничтожение независимых СМИ, бесцеремонное вмешательство в выборы, развал эффективных экономических структур, манипуляция судебной системой. В последнее время под предлогами борьбы с терроризмом и укрепления вертикали власти проводится ряд реформ, означающих отход от основных положений Конституции: народовластия, разделения властей, федерализма. Бюрократический каток подминает под себя партии, профсоюзы, некоммерческие организации. Номенклатура делает ставку на спецслужбы и армию в ущерб социальной политике, науке и образованию.
Для обозначения этого курса, возрождающего традиции тоталитарной эпохи все чаще употребляется термин «путинизм». Но неуклонное следование этому курсу угрожает и нынешнему режиму. Вследствие исключительной слабости гражданского общества нашей стране не угрожают оранжевые революции. Но вот красные или коричневые революции вполне реальны, причем по вполне «бархатному» сценарию: в результате президентских выборов в России может утвердиться национал-социализм.
Как же могло случиться, что российский народ, претерпевший 74 года тотальной несвободы и массовых репрессий с многомиллионными жертвами, не нашел в себе силы осудить большевицкий режим?
Отвечая на этот вопрос, нельзя упустить из вида некоторые исторические корни его менталитета. Почти триста лет татаро-монгольского ига, самодержавный режим, наконец, сильно запоздавшая сравнительно с Западной Европой отмена крепостного права – все это привело к укоренению рабской психологии и в толще народных масс, и в привилегированных слоях общества. Достаточно вспомнить свидетельства классиков нашей литературы: «К чему стадам дары свободы? / Их должно резать или стричь» (А.С. Пушкин); «…немытая Россия, / Страна рабов, страна господ» (М.Ю. Лермонтов); «В России чтут / Царя и кнут{…}А русаки /Как дураки / Разиня рот / Во весь народ / Кричат: «Ура! / Нас бить пора» (А.И. Полежаев); «Эта потребность лежать / То пред тем, то пред этим на брюхе» (гр. А.К. Толстой); «Жалкая нация, нация рабов: снизу доверху – все рабы» (Н.Г. Чернышевский); «Русский человек вообще довольно охотно «валяется в ногах» (М.Е. Салтыков-Щедрин). Любой сколько-нибудь начитанный читатель без труда увеличит вдвое или втрое этот ряд цитат, завершив его известным чеховским призывом «выдавливать из себя по капле раба»; при этом затруднительно будет предъявить кому-либо из процитированных авторов популярное у профессиональных патриотов стандартное обвинение в «русофобии»: все они – несомненные патриоты России.