- Можешь и не сомневаться, - ответил он. – Дай мне еще раз эту телеграмму, ладно? Я хочу убедиться в том, что я все правильно понял.
Он прервался, чтобы подкурить сигару, а затем еще раз перечитал телеграмму.
- Разве не хорош тот день, когда передовица сама просится тебе в руки, умоляя: «Напиши меня!»
- Как скажешь, Сэм, - отозвался Херндон. – Отчего я только радуюсь, что я не более, чем смиренный писец.
- Так, писец, - перекривлял его Сэм, - руки в ноги, и дуй в мэрию. Узнай, какова реакция мэра. Иными словами, мне нужно заявление, которое я подошью к передовице. Он скривил лицо, изображая состояние безмерного удивления, переходящее во врожденный идиотизм.
В «Сан Франциско Морнинг Колл» не любили мэра Адольфа Сутро. И это чувство было взаимным.
Херндон принял позу оратора, выступающего с возвышения перед публикой или напротив - человека, испытывающего срочную потребность сходить по малой нужде.
- Всеми фибрами своей души противлюсь я войне, коя может настать, и я ожидаю, что нас ждет в ней великий и славный триумф - громко, с пафосом, продекламировал он. – Вот! И не нужно никуда ехать.
Сэм выпустил в него облако сигарного дыма.
- Давай, проваливай. Может, Его Честь встали сегодня утром не с той ноги, а если это так, то тогда он скажет, что он руками и ногами за войну, но расчеты показывают, что в ней мы потерпим поражение. И Боже упаси нас от неправильного цитирования его слов. Он, конечно, не заметит, поскольку во вторник он уже не помнит, что сказал в пятницу – считает, что это занятие для газет, - но некоторые его друзья – вернее, приятели, ибо у такого болвана, по всей видимости, друзей быть не может – вот они заметят.
Хихикая, Херндон схватил свою шляпу, перекинул через плечо свой пиджак – в Сан-Франциско выдался как раз один из тех не слишком жарких и не слишком прохладных дней, чью принадлежность к какому-либо конкретному сезону установить было трудно – и вышел. Клеменс сделал затяжку, рассеянно стряхнул пепел с сигары в латунную пепельницу и сунул ее в уголок рта. Он знал, что, скорее всего, забудет о ней, как только начнет писать, но остановиться уже не мог – перо заскрипело по бумаге.
«Президент Блейн сообщил народу и миру, что если Конфедеративные Штаты не отведут свои войска – те самые войска, которые они разместили без согласия Соединенных Штатов и вопреки четко выраженного желания последних – из провинций Чихуахуа и Соноры в течение десяти дней, он обратится к Конгрессу с просьбой объявить состояние войны между Соединенными Штаты и Конфедеративными Штатами.