А потом Кармелита задумалась о своей жизни. И вот тут все было уже гораздо сложнее. Свадьба с Миро, а дальше — бродячая жизнь с табором. И желательно подальше от города Управска, где живет человек по имени Максим…
Вот только — отец… Согласится ли на это великий защитник вековых цыганских законов?
Значит, опять нужно идти к отцу, просить у него “вольную”.
— Отец, — сказала Кармелита, решительно входя в кабинет Баро. — Я хочу уйти из дома. Отпусти меня.
— Иди, — спокойно ответил Зарецкий. — Я сейчас же велю подогнать машину.
Кармелита запнулась, она так долго настраивалась на решительную беседу, что, кажется, перестаралась, выбрала слишком резкие слова. Отец ее просто не понял. Пришлось дать задний ход.
— Нет, папа. Я не так сказала. После свадьбы и венчания с Миро я хочу уйти из дома навсегда. Кочевать вместе с табором и театром Бейбута.
Баро насупился, он не забыл маленьких истерик, которые в прежние времена закатывала дочка из-за Земфиры. Правда, она каждый раз приходила, чтоб извиниться. Но все же…
— Доченька, ты хочешь уйти из-за Земфиры? Ох уж этот папа. Сам себе кажется таким мудрым, а элементарных вещей не понимает…
— Да нет. Земфира здесь ни при чем. Просто… Я хочу выступать вместе с цыганами. Разве это плохо? У меня… то есть у нас с Миро, будет совместный номер. Ты же знаешь, я всегда хотела быть артисткой.
Баро нечего было ответить. Как тут спорить, ведь это совершенно нормальное желание цыганской женщины — жить жизнью мужа, быть везде с ним.
Но отец не мог так просто сдаться и отпустить свою дочку без боя.
— Погоди, доченька. Но ведь табор Бейбута не уходит из города. Я ему и с помещением помог.
— Пока не уходит. Но ты же понимаешь, что дом табора — дорога. Папа, ты же не можешь держать меня при себе всю жизнь. Не пустил меня учиться в Москву — бог с ней, пусть. Но ты же не можешь не отпустить меня с табором.
Баро почувствовал, как мир, его мир, который он создавал, в который вложил столько сил и который в конце концов выстроил, дал трещину.
— Кармелита, и ты оставишь меня одного? Дочка хитро улыбнулась: кто бы говорил!
— Нет, отец, не одного. Теперь всегда с тобой рядом будет Земфира.
Баро тоже улыбнулся. Ох, дочка: говорит вроде нежно, но хватка отцовская — палец в рот не клади.
Но все равно — никак он не мог сказать ей “да”, - Настоящее, полновесное, окончательное отцовское “да”!
— Кстати, о Земфире. Ты бы поговорила с ней. Она объяснит тебе, что это такое: кочевать с табором. По дорогам и по бездорожью, в грязь, в снег, в холод, в жару, в дождь.
— Пап, ну о чем ты? Ты же знаешь, маленькой я все это пережила и прекрасно помню.