И вдруг одна мысль разом прекратила все благостные размышления Антона. А что будет, если отец узнает, что он не отец? Что будет? И снова накатило прежнее чувство, снова ощутил себя Антон брошенным и побитым.
А что угодно может быть. И, скорее всего, будет не очень хорошо. Что если и Астахов отречется от него? Скажет: “Ну, теперь все ясно. То-то мне с тобой даже разговаривать трудно. То-то я с тобой столько мучался!” И под зад коленом бастарда. Хотя нет, бастард — это европейское слово. Красивое, звучное! А по-русски это звучит так мерзко, что и говорить не хочется. Противно произносить даже шепотом, даже про себя, чтоб никто не слышал.
И тогда созрело у Антона совсем другое решение.
Тяжелое, жесткое, даже жестокое, но единственно возможное.
* * *
Рыч был доволен собой, как ребенок. Трудно было поверить, что речь сейчас идет о жизни и смерти человека.
— Как это ты подменишь Миро? — с сомнением сказала Люцита. — Он никого в этот номер не пускает. Тем более, если на сцене будет Кармелита…
— Я знаю как.
— Рыч! Не слишком ли это сложно? Ты мне объясни. Допустим, каким-то образом я уступлю свое место Кармелите, но как ты выйдешь с ножами вместо Миро? Как?
— Найду как. Никто ничего не заметит.
— Не заметит? Постой… Так все же тогда подумают, что он виноват! Так? Нет! Я не хочу подставлять Миро. Если я соглашусь и все получится, то все подумают, что это Миро убил Кармелиту.
— Да не волнуйся, целеньким будет твой Миро. И алиби у него будет стопроцентное!
— Обещаешь?
— Я же сказал. Только для этого нужно немного поработать. Во-первых, с Кармелитой помирись. А еще лучше — подружись. Так просить ее о чем-то легче будет. А во-вторых… Ваши таборные уже подметили, что мы с тобой общаемся.
— Заметили…
— Так вот, если кто-то спросит, зачем, намекни, что тебе кто-то досаждает, а ты меня, мол, о защите просишь.
— Да ты что! Наши таборные мужики обидятся. Скажут: мы сами тебя защитим. Не нужно со стороны, зубчановских, приглашать.
— А ты скажи: зубчановские мне не чужие. Вот моя мать за Зарецкого замуж выходит. Зарецкий Рыча с работы выгнал. Ну что вам, жалко: пусть Рыч теперь свою репутацию охранника восстановит. Одно только постарайся, чтобы Миро при этих разговорах не было.
— Хорошо. Я пошла.
Рыч хотел пойти следом за ней.
— Нет, не нужно, — сказала Люцита. — Тебя сегодня уже один раз видели. Не нужно светиться со мной так часто, — и пошла в сторону табора.
Вдруг в дерево, мимо которого она шла, вонзился нож. Люцита испугалась, но концертная подготовка не подвела — она лишь слегка вздрогнула, обернулась.