– Значит, ты тот самый знаменитый стеклодув, который ночами сидит с трубкой у печи! Я столько о тебе слышала. Знаешь, Мария так восторженно рассказывала о твоем мастерстве!
Ванда старалась сохранить в голосе теплоту. Но что-то щекотало у нее в носу, и дышалось с трудом. Неужели это простуда, а может, просто незнакомые запахи мастерской? Мария говорила о химикатах, которые добавляют в краски для росписи стеклянных изделий. Но не упоминала, что эти жидкости разят тухлыми яйцами…
Анна же взглянула на мать, будто ожидая разрешения, чтобы дать ответ.
– Я просто делаю свою работу, ничего большего за этим не кроется, – серьезно ответила она. – Добро пожаловать в Лаушу, кузина.
«Вот тебе раз, на такое я и не рассчитывала», – мелькнула мысль в голове у Ванды. В то же время девушка обрадовалась, когда Магнус протянул ей руку.
Когда Мария проснулась, теплая перевязь солнечных лучей, как обычно, лежала на ее кровати по диагонали – это первое, что она увидела. «Как поздней осенью солнце может быть таким теплым? В Лауше в начале ноября обычно лежит снег!» – говорила она себе. Рука Франко тяжело лежала на ее животе, и Мария заерзала под ней, перемещаясь влево, пока солнце не перестало светить ей в глаза. Еще одну минуточку…
– Mio amore[15], возвращайся ко мне, – пробормотал под нос Франко и в тот же миг скользнул к ней ближе. – У моей принцессы все хорошо?
– Угу.
– А у нашего ребеночка?
– Угу.
Она поцеловала его в губы. Не говорить. Полежать в тишине и дать этому дню наступить.
Изо всего дня Мария больше всего любила утреннее время между сном и бодрствованием. Как приятно лежать в постели с Франко, спрятавшись от яркого генуэзского солнца за тонкой батистовой занавеской! Просыпающийся город с торговками рыбой, хозяйками, ремесленниками и детьми, собиравшимися в школу, был совершенно не слышен. Иногда Марии даже казалось, что она опять очутилась на Монте-Верита, снова ощущает легкость и сладостную свободу, которая пронизывает каждую нить ее сознания. В такие минуты она чувствовала себя в раю.
В течение дня жизнь в палаццо не выглядела такой уж райской. О свободе тут вообще речь не шла, скорее, наоборот: свод неписаных законов – что можно, а чего нельзя – был длинным. Просто взять из кухни стакан воды? Невозможно! Сначала нужно позвонить в колокольчик, вызывая горничную, затем сообщить ей о своем желании и подождать, пока оно исполнится. Умрет ли Мария от жажды тем временем, это никого не интересовало! Ей ничего не стоило самой себе взбить перину и подушки, она об этом сразу сказала Франко. Марии, напротив, казалось странным, когда горничная делала эту работу за нее. Кроме того, девушке мешало, когда служанка неожиданно входила. Мария в это время работала и хотела, чтобы никто не мешал. Но Франко наотрез отказывался что-либо об этом слышать.