- Могла. Вполне могла. Если небольшое что. Только…- замялась Миронова.
- Что - только?
- Только едва ли передала. Ненадежный человек был отец Алексей. Бражник, картежник, жадный до чужого. Ему вон государь золотую шпагу наследника доверил на сохранение, а он, говорят, присвоил, не отдал слугам, когда пришли за нею. Слыхано ли дело - царя обокрасть! - горестно качала головой Миронова.
- Уж если бога можно на семьсот рублей нагреть, то чего же с царем церемониться? - не удержался от язвительной реплики Саидов.
Утром, собираясь к отъезду в своей уютной комнатке, к которой успел привыкнуть за это время, Михеев по инерции все еще продолжал обдумывать: все ли он сделал, что мог, так ли сделал? Насколько распутался тугой тобольский узелок?
Начальство, посылая его, дало понять, что оно и само сознает малую вероятность успеха, но его, Михеева, задача - доказать эту маловероятность, чтобы больше не возвращаться к вопросу и с чистой совестью сдать письмо-сигнал в архив. Или же, наоборот, представить доказательства перспективности дела.
Что же он, Михеев, скажет там, в Свердловске?
Доказать маловероятность, а по сути дела, невозможность успеха нетрудно. Но с чистой ли совестью он будет доказывать это? Ведь еще не все ниточки прощупаны, узелок не распутан. Существуют непреложные три шанса успеха. И вторая, совсем почти еще не прощупанная версия. Нет, о невозможности он говорить не будет…
А о чем будет? О перспективности? Три шанса из ста на перспективность. Большего же он, к сожалению, представить ничего не может.
Так как же быть?.. А пусть вот так и будет - он скажет все так, как есть, отказавшись от мысли подбирать доказательства под какой-то заранее намеченный вывод. Маловероятность? Да. Но не невозможность. Перспективность? Гм… Как сказать… Но не полное отсутствие перспективы. Так он и скажет.
- Так и скажем! - произнес он вслух, бросив в чемодан платяную щетку и оглядывая комнату-не осталось ли чего своего.
- Ты мне? - окликнула его из кухни Анисья Тихоновна. Сквозь приоткрытую дверь оттуда доносился аппетитный запах отдыхающих после печи рыбных пирогов. Заботливая хозяйка готовила Михееву дорожные постряпушки.
- Это я сам с собой, Анисья Тихоновна,- весело откликнулся Михеев.
- Приятно, значит, поговорить с умным человеком?
- Вот именно,- согласился, улыбнувшись, Михеев.
Он скинул гимнастерку и взял стаканчик бритвенного прибора, собираясь пойти за горячей водой, но у дверей остановился - хлопнула входная дверь, и со двора в кухню вошел кто-то посторонний.
- Доброго здоровья! - приветствовал хозяйку женский голос.