- Нет,- резко ответила та.
Никодимова изумленно воззрилась на Кобылинскую, но промолчала.
- А вы? - спросил ее Михеев.
- Простите… Я не сумею солгать. У меня не получится,- с достоинством ответила Никодимова.- Я встречалась с Анелей Викентьевной и Константином Ивановичем.
- Где?
- У Кобылинских,- тихо вымолвила Никодимова, не глядя на Клавдию Михайловну. Та принюхивалась к
платочку, который теперь уже не выпускала из рук.
- Вы можете подтвердить, что Кобылинская была знакома с Пуйдокасами? - спросил Михеев Гусеву.
м- Так куда же денешься. Не я - другие скажут. Редкий вечер не бывали друг у друга.
- А вы,- Михеев обратился к Кобылинской,- по-прежнему отрицаете это?
- Ну, знала, забыла. Какое это имеет значение? - раздраженно ответила Клавдия Михайловна.
- Может иметь большое значение,- нахмурился Михеев.- Где ложь, там, значит, что-то нечисто.
Отправив Гусеву и Никодимову, он долго смотрел на отвернувшуюся к стене Кобылинскую, стараясь понять, о чем она думает, что таит. Может быть, что-то хочет сказать, но не решается? Но она продолжала молчать, покусывая платок. Михеев встал, прошелся по комнате и сел против Кобылинской.
- А я думал, что вы будете говорить правду, Клавдия Михайловна. Зачем вы скрываете что-то? Что вам это даст? Я могу подумать, что драгоценности все еще у вас. И не выпускать вас, пока вы не укажете, где оии.
- Нет, нет,- повернулась к нему Кобылинская.- У меня их нет.
- Но, значит, вы знаете - где, у кого. Скажите это. Ну для кого вам беречь это добро? Неужели за пятнадцать лет вы не убедились, что старое не вернется? Что эти драгоценности не принадлежали Романовым, подлинный их хозяин - народ. Это его пот и слезы. И - кровь… Ваш сын уже большой?
Кобылинская снова отвернулась к стене.
- Подумайте, ему жить в иное время, в ином мире. Кем он у вас хочет быть?
- Трактористом,- криво улыбнулась Кобылинская.
- А вы знаете, сколько стоит трактор? Всего лишь два-три блестящих камешка из ожерелья, украшавшего шею Александры Федоровны, которая никогда не пролила ни капли трудового пота. А как они, тракторы, нужны нам сейчас! Смотрите, что в мире-то делается…
Кобылинская молчала.
Передал ли Кобылинский драгоценности и кому именно? Михеев решил проследить обстоятельства жизни
Кобылинского в последние месяцы его пребывания в Тобольске.
Из показаний было ясно, что драгоценности находились у него еще весной 1918 года. Это начальная точка. А дальше? В декабре 1918 года он уже был в колчаковской армии. Едва ли он повез их с собой, хотя и это исключать нельзя.
Между тем события в эти месяцы 1918 года развивались так. В марте в губернаторском доме был введен новый, усиленный режим, сузивший возможности сношения Романовых и их свиты с «волей». В конце марта прибыла новая охрана, и роль Кобылинского была ограничена до минимума. Рано утром 26 апреля из Тобольска в Екатеринбург отправилась первая партия: Николай с женой и дочерью Марией, с ними Боткин, Долгоруков, Чемодуров, Иван Седнев и Демидова. В ту же ночь Тобольский Совет произвел обыски и аресты окопавшихся в городе монархистов и контрреволюционно настроенных офицеров. Еще через два дня арестован и вывезен из Тобольска епископ Гермоген. В середине мая отправлены в Екатеринбург остальные Романовы, задержавшиеся в Тобольске из-за болезни Алексея, а с ними и остатки свиты и прислуги, в том числе и Кобылинский. В эти же примерно дни в Тобольск тайно приезжает на несколько дней Борис Соловьев. В середине июня Тобольск захвачен белыми. 16 июля расстреляны Романовы и арестовано большинство их свиты. Спустя несколько дней пал Екатеринбург. Кобылинский возвратился в Тобольск, к семье.