В Китае первой половины XX столетия исторические реминисценции о государственной собственности на землю в сочетании с еще сохранившимися остатками старых общественных отношений, которые базировались на общинном землевладении, естественно могли породить представление о коммунизме как о возрождении общинного строя.
Идеология общинно-деревенского коммунизма имеет далеко не только китайское происхождение. Она была присуща крестьянским революциям в Европе в начале XVI в. (коммунистические проповеди Томаса Мюнцера), диггерам эпохи английской революции в середине XVII в., наконец, и русским народовольцам во второй половине XIX столетия, писавшим о самобытном историческом развитии России, в основе которого лежала деревенская община. Один из идеологов народничества — Петр Ткачев в своем открытом письме Ф. Энгельсу писал, например, следующее: «Наш народ... в своем огромном большинстве... проникнут принципами общинного владения; он, если можно так выразиться, коммунист по инстинкту, по традиции... Из этого ясно, что наш народ, несмотря на свое невежество, стоит гораздо ближе к социализму, чем народы Западной Европы, хотя последние и образованнее его» К Позже эта идеология легла в основу взглядов партии социалистов-революционеров, утверждавших, что движущей силой революции в России является не рабочий класс, а крестьянство. По существу к этому сводится и идеология маоизма.
В своем ответе Ткачеву Ф. Энгельс показал принципиальное отличие коммунизма первобытной деревенской общины от пролетарского социализма, базирующегося на высоком уровне развития производительных сил. Именно пролетарская революция, указывал Ф. Энгельс, отвечая П. Ткачеву, создаст для крестьянина «необходимые условия для такого перехода (к социализму.— С. Д.) — в частности материальные средства, которые потребуются ему, чтобы произвести необходимо связанный с этим переворот во всей его системе земледелия» >27>.
Совершенно очевидно, что в Китае, где крестьянство составляет абсолютное большинство населения и где до самого последнего времени сохранялись остатки общинных отношений в деревне, должна была возродиться аналогичная идеология вплоть до тезиса, что китайский народ «ближе к коммунизму», чем народы Европы. Для этого следовало прежде всего восстановить в прежнем виде старую деревенскую общину, переименовать ее в народную коммуну и «китаизировать» марксизм. В соответствии с этим считалось, что капитализм в Китае —чисто наносное, поверхностное явление, не имеющее корней и привнесенное иностранным империализмом. С ликвидацией иностранного господства, полагали такого рода идеологи, автоматически исчезнет и капитализм. Из такой концепции вытекало, что движущей силой китайской революции является не современный рабочий класс, а крестьянство с его уравнительно-общинной традицией. Идеология, которая в России находилась в стороне от марксизма, в Китае проникла внутрь коммунистической партии.