— Патрик, — произнес он мягко.
Никогда раньше Генри не называл меня по имени. Я и не думал, что он вообще его знает. Но он знал, и повторил — Патрик.
— Мы на корабле. И ты нужен нам, чтобы помочь. Вот почему мы тебя отпустили. Чтобы ты мог спасти корабль.
— Почему именно я должен спасать его?
— Потому что ты — поводырь. Тебя к этому готовили. Ты предан нам. Как бы ты сам не отрекался от своей сущности. Ты поводырь, Патрик. Ты не допустишь, чтобы нам было плохо.
И Генри повел своими туманными крыльями, указывая на люк.
— Зачем ты здесь, на корабле?
Он не отозвался. Зеленый туман начал рассеиваться.
— Генри.
— Собака-поводырь, — раздался его затихающий, свистящий голос. И все исчезло.
Я поглядел на Одри. В ладони я все еще сжимал подол ее балахона. Я оборвал его, разорвал материал на полосы и связал из них веревку. Привязал Одри за талию к перилам площадки, потому что не хотел, чтобы ее сбросило с лестницы, пока я буду там ходить.
— Одри. Я собираюсь выбраться на наружную оболочку. Я попробую снова пустить газ.
— Папа, — простонала она.
— Мы разыщем его позже, Одри.
Трап разболтанно качался в пазах, и с каждым новым рывком корабля щель между трапом и верхней площадкой, выходящей к наружной оболочке, то расширялась, то вновь сужалась Я подождал, пока корабль не выпрямится между двумя толчка ми, оттолкнулся от края, прыгнул и, пролетев через отверст» люка, оказался на платформе, выходящей в полость между наружной и внутренней оболочками.
Теперь передо мной располагались высокие перила, а за ними лежало обширное, затхлое пространство между оболочками. Подо мной пульсировал генератор поля, испуская колеблющийся алый свет, который иногда прерывался фиолетовыми вспышками. Над ним и под ним пролегали горизонтальные распорки, связующие обручи, из которых был составлен скелет корпуса. Когда глаза мои привыкли к свету, я разглядел трубопровод и нужное мне оборудование, закрепленное на одном из опорных обручей, который поддерживал и мою платформу. Я перевел дыхание и начал карабкаться по поверхности обруча.
Это было нелегко. Я лез вверх и вглубь и вскоре натолкнулся на поврежденные штормом распорки, которые замедлили мое продвижение. Мне удалось обогнуть первую, прижавшись спиной к тонкой оболочке корпуса. Во второй раз я подтянулся и перебросил ноги через препятствие. И все это время «Стелла» раскачивалась как пьяная. Я попытался вновь нащупать опору, но лишь бил ногами по воздуху. Тут «Стеллу» опять качнуло, бросив меня туда, куда мне и было нужно, я нашел опору и последний отрезок пути пролез по трапу, ведущему к опорной платформе, на которой располагалась стойка с вентилями. Прямо передо мной была вспомогательная панель ручного управления. А перед ней сидел Джордж Джонсон.