Через лес они шли до сумерек, лишь изредка останавливаясь на привал. Наконец, на большой поляне, откуда вело несколько троп, отряд остановился. Дитрих зажег небольшой факел из толстой, пропитанной смолой ветки. Все ватага была одета примерно одинаково: в крестьянские тулупы поверх шерстяных свитеров. Поэтому вспыхнувший огонь осветил коричневые и черные силуэты.
- Ну что ж, - сказал главарь, - здесь мы расходимся. Пересидим неделю или две. Заодно хозяйство подтяните. А там посмотрим. Если что, пошлю Мартина вас оповестить.
Вся ватага жила в соседних деревнях, но на дело ходили далеко от дома, чтобы не вызывать подозрений. Хоть до Ревеля было километров тридцать, места здесь были глухие и чужаков всегда узнавали за версту.
Попрощавшись с соратниками, друзья направились в свою деревню. Дорога вела через поле. Урожай уже убрали, и комки земли крошились под сапогами. Пока добрались, уже совсем стемнело.
Ну, давай, до завтра, - сказал, прощаясь Уве, - завтра к тебе заскочу. Смотри, весь суп не прикончи. Оставь малость старому другу.
- Старому другу давно пора женится, - ответил Густав. А то все так и будешь по чужим домам похлебку искать.
- Хватит ворчать, мне и так неплохо. Так что завтра заскочу к тебе в обед.
На том друзья разошлись по родным пенатам. Дом Густава был довольно большим квадратным строением из бревен и крышей из теса, потемневшего от времени. В темноте белели крашенные, резные наличники. На заднем дворе располагался обширный сарай, служивший и хлевом и сеновалом. Все это принадлежало семье Лайпманов с незапамятных времен. Семья жила хоть и не зажиточно, но хозяйство держала крепкое.
Когда Густав переступил порог, дети уже спали, но Марта, его жена, еще не ложилась и ждала мужа в горнице.
- Привет женушка, - сказал Густав, целуя ее. Он снял с себя тулуп и сапоги и сел на лавку.
- Как все прошло? - спросила Марта.
- На этот раз без потерь. Русских оказалось немного, а мы удачно засели. Вот, - сказал он, вытаскивая кошелек из кармана брюк, - досталось при дележе. Винтовку я уже запрятал на сеновале. Угостишь чем-нибудь?
- Есть хлеб и крупяная похлебка. Завтра я сделаю твой любимый суп.
- Знаешь, он не только мой любимый, Уве вот, в гости напрашивался.
- Еще бы, этот голодранец тут как тут, если едой пахнет. А вот крышу помочь починить, так ему в Ревель на рынок надо.
Густав обнял жену за талию и сказал, глядя на нее снизу вверх:
- Так найди ему жену, тогда и мы к нему ходить будем.
- Он у тебя бойкий, сам найдет. За этого прохвоста можешь не беспокоиться.
- А я особенно и не беспокоюсь. Просто он никак не повзрослеет.