В некотором смысле рановато знакомить Даниэля с моим домом и моей семьей. Если бы у нас было больше времени, он бы уже знал все забавные подробности нашего быта. Знал бы о шторке в гостиной, которая отделяет «комнату» Питера от моей. Знал бы о том, что самая ценная для меня вещь в доме – карта звездного неба. Знал бы, что, когда моя мама захочет его чем-нибудь угостить, он должен просто взять это и съесть все целиком, и не важно, сыт он или нет.
Я понятия не имею, как рассказать ему все это. Потому снова повторяю:
– Там бардак.
Это странно – видеть его здесь, перед своей дверью. Он одновременно вписывается и не вписывается. Я всегда его знала, и одновременно мы только познакомились. Наша история слишком сжата. Мы пытаемся уместить целую жизнь в один день.
– Мне снять пиджак? – спрашивает он. – В этом костюме я чувствую себя идиотом.
– Не волнуйся, – говорю я.
– Мне предстоит знакомство с твоими родителями. Сейчас самое подходящее время поволноваться. – Он расстегивает пиджак, но не снимает его.
Я прикасаюсь к его разбитой губе:
– Знаешь, что хорошо? Ты запросто можешь облажаться. Ведь ты, вероятно, никогда больше их не увидишь.
Он печально улыбается. Я пытаюсь не падать духом, и ему это известно.
Я достаю из рюкзака ключи и отпираю дверь. Везде горит свет, и слишком громко играет регги Питера. Я ощущаю ритм в груди. Три чемодана стоят прямо у двери. Еще два раскрыты, лежат поодаль. Я сразу замечаю маму.
– Выключи эту свою музыку, – говорит она Питеру, увидев меня. Он выключает, и внезапно наступившая тишина кажется пронзительной.
Она поворачивается ко мне:
– Господи Иисусе, Таша. Я пыталась до тебя дозвониться все это…
Проходит секунда, прежде чем она замечает Даниэля. Заметив, замолкает и долгое время смотрит то на него, то на меня.
– Кто это? – спрашивает она наконец.
НАТАША ПРЕДСТАВЛЯЕТ МЕНЯ своей маме.
– Это мой друг, – говорит она. Я совершенно точно уловил заминку перед словом друг. Ее мама тоже это услышала и теперь изучает меня, как какого-нибудь инопланетного жука.
– Мне жаль, что наше знакомство произошло при таких обстоятельствах, миссис Кингсли. – Я протягиваю ей руку.
Сначала она смотрит на Наташу (это взгляд, говорящий как ты могла так со мной поступить?), но потом вытирает ладонь о платье и отвечает мне лаконичным рукопожатием и еще более лаконичной улыбкой.
Наташа уводит меня из маленького коридора, где мы все теснимся, в гостиную. По крайней мере, мне кажется, что это гостиная. Смятая синяя ткань лежит на полу, а под потолком протянута веревка, которая делит комнату надвое. Потом я замечаю, что в этой комнате вся мебель дублируется – два дивана, два комода, два стола. Это их спальня. Наташа делит ее с Питером. Когда она говорила, что у них маленькая квартира, я и не понял, что они бедные. Я еще так мало о ней знаю.