В коридоре раздались спокойные звуки приближающихся шагов, и кто-то сел на скамью рядом со мной. Не глядя, я узнала, что это Вик. Даже помимо знакомого ощущения его присутствия – он пользовался одним и тем же лосьоном после бритья дольше, чем я жила на этом свете.
– Это же протокол, протокольная процедура, – тихо произнес Хановериан, по-прежнему пытаясь сохранить мою умозрительную гордость, несмотря на то, что, кроме нас, в коридоре никого не было. – Ты проходила ее раньше, пройдешь и сейчас.
– На сей раз ситуация кардинально изменилась.
– Так, да не так.
Протокол. Верно, любое использование агентом огнестрельного оружия влечет за собой расследование обстоятельств в Отделе внутренних расследований – ведь надо убедиться, что он выбрал наилучший вариант действий, что мы не упустили возможности менее жесткого выбора. Да, мне уже приходилось проходить такую процедуру, и почти все время, при всем неудобстве сидения перед сотрудниками Отдела внутренних расследований и объяснений в мельчайших подробностях того, что сделано, в итоге разборка обнадеживала. В каком-то смысле успокаивало несомненное знание того, что ты не только принял правильное – единственно правильное – решение, но твое агентство поддерживает тебя, и все его агенты подотчетны на соответствие высоким стандартам добросовестности и этики.
Сегодня ничего меня не обнадеживало, сегодня все было по-другому.
Рука Вика опустилась мне на колено. Не сжала, просто легла. Привычно теплая и надежная.
В коридоре раздался скрип и стук костылей, и оба мы, повернув головы, увидели, как из-за угла медленно выходит Эддисон. Его верхняя половина выглядела прилично, практически в готовности к продолжению службы – белая костюмная рубашка дополнялась черным галстуком с крошечными разноцветными стразами и черным форменным пиджаком. Вместо брюк, однако, на нем были черные домашние штаны вроде пижамных, старательно отглаженные в безнадежной попытке придать им вид форменных, и черные кроссовки, которые он не надевал со времени церемонии получения звания старшего спецагента. Достаточно широкие штаны так прекрасно скрывали объемистый бандаж вокруг его левой ноги, что несведущий человек даже не подумал бы, что с ней что-то неладно.
Но выглядел Эддисон жутковато. На запястье, выглядывая из-под обшлага, еще желтел пластиковый больничный браслет, а почти недельная темная щетина на лице уже могла сойти за бороду. Резкие морщинки вокруг глаз выдавали его жульничество с приемом обезболивающих.
Pendejo[63], получил пулю всего неделю назад, но черт нас всех побери, если мы попытаемся склонить его к благоразумию.