Пожав плечами и вымученно улыбнувшись Ивэнлин, Уилл снова опустился на землю, со вздохом прислонясь спиной к валуну. Он знал, что пройдет минута-другая, и ему станет неудобно, но пока он ощущал блаженство.
Скандианцы продолжали разбивать лагерь. Скоро у них уже горел костер, а когда вода, принесенная Ивэнлин, вскипела, Эрак и Свенгал, достав сухой провиант, стали варить похлебку. Еда получилась довольно безвкусной, но она была горячей и сытной. Несколько минут Уилл печально вспоминал яства, которые готовились в кухне мастера Чабба. Все это теперь отошло в прошлое: замок, освещенный лучами солнца, домик Холта в лесу, Тягай, Джилан… Непрошеные картины оживали перед глазами. Юноше захотелось расплакаться. Он осторожно – так, чтобы никто не заметил, – смахнул слезы тыльной стороной руки. Похлебка вдруг окончательно утратила всякий вкус.
Ивэнлин будто почувствовала, что ее друга снедает печаль. Он ощутил на своей руке ее маленькую теплую ладошку и почувствовал ее взгляд. Но он не мог посмотреть на нее в ответ, боясь, что все же разрыдается.
– Все уладится, – прошептала девушка.
Уилл попытался ответить, но не смог произнести ни слова. Молча покачал головой, грустно глядя на ободранный бок деревянной плошки, которую дали ему скандианцы.
Они разбили свой бивуак в нескольких метрах от обочины, на верху отлогого пригорка. Эраку нравилось, когда все были у него на виду. И вот, из-за поворота дороги, в нескольких сотнях метров от них, показалась большая группа всадников, сопровождаемая отрядом уорголов, которые двигались быстро, не отставая от конской рыси. Ветерок донес мерное уханье уорголов, и Уилл почувствовал, как мурашки побежали по его телу.
Эрак повернулся к пленникам и приказал укрыться за валунами позади бивуака:
– Живо, вы оба! Бегом за те камни, если вам жизнь дорога! Это Моргарат собственной персоной на белом коне! Нордел, Хорак, встаньте к свету, прикройте их!
Уиллу и Ивэнлин не понадобилось повторять.
Низко пригнувшись, они нырнули в укрытие, образованное валунами. Двое скандианцев по приказу Эрака замаячили в круге света, отбрасываемого костром, отвлекая внимание приближавшихся всадников от двух фигурок, скрючившихся в полутьме.
Уханье, вперемешку с топотом лошадей и позвякиванием сбруи и оружия, приближалось, и Уилл растянулся на животе, одной рукой прикрывая Ивэнлин. Как и раньше, он низко надвинул на лоб капюшон своего плаща, так что его лицо скрывала ткань. Меж двух камней был небольшой зазор, и, зная, что идет на ужасный риск, но не в силах ничего с собою поделать, он приник к просвету.