— Только бы нам пробраться на их батарею! Вот там-то вы и увидите действие термогена. Воображаю, какой будет эффект!
И он вдруг провалился в снег до самых плеч. Я помог ему выбраться и сказал:
— Эффект эффектом, а вы лучше идите за мной; я буду прокладывать дорогу.
Мы продолжали путь. Зимний день короток; вышли мы после полудня, и до сумерек оставалось несколько часов, но они мне казались вечностью.
— Здесь окопы, — вдруг сказал Тригонов, и, действительно, совершенно ясно по одной линии с нами раздавались выстрелы немецких винтовок и резкий треск их пулеметов. Привычное ухо сразу отличает частую дробь нашего пулемета от резких раскатов немецких.
Я жалел, что не взял с собой бинокля, но и так, в просвете деревьев, я увидал клубы дыма, которые поднимались, словно пар, над поверхностью снежной равнины.
— Держаться надо подальше, — сказал Тригонов, — того гляди, что провалишься к ним в окоп.
— Ну, им тут окапываться не для чего.
Наконец, надвинулись сумерки. Сперва серые, они скоро сгустились, и ружейная пальба смолкла, только продолжали грохотать пушки.
В то же время мы выбрались из снежных сугробов, отряхнули покрывавший нас снег и почувствовали под собой твердую дорогу.
— Теперь надо быть особенно осторожным, — вполголоса проговорил я. — Они совсем близко.
И вдруг, словно в подтверждение моих слов, почти под нашими ногами друг за другом громыхнули три выстрела. Я вздрогнул и отшатнулся. Тригонов тихо засмеялся.
— Они здесь, за пригорком, — сказал он шепотом. — Ляжем и поползем.
Мы опустились на снег. Тригонов прижал к себе бутылку и, словно плывя на одном боку, пополз, опираясь на правую руку. Я сунул свою бутылку за пазуху и пополз на руках.
Снова грянули пушки почти под нами. Мы удвоили осторожность. Как знать, может быть, здесь обрыв, и мы рискуем скатиться по снегу к немцам в гости.
— Дерево! — сказал Тригонов.
В темноте я увидел черный силуэт развесистого дерева, на сучьях которого искрился снег, словно на убранной рождественской елке потухающие огоньки. Мы подползли к нему и встали на ноги.
— Бум, бум, бум! — снова раздался грохот пушек. Я выглянул из за дерева и, совсем близко, внизу под ногами, увидел неприятельскую батарею. Стволы пушек были подняты кверху, солдаты суетились около орудий и продолжали посылать в наши окопы гибельные снаряды. Я стал высматривать расположение. В лощине, прикрытые гребнем холма и кустарником, стояло шесть орудий; позади них, шагах в тридцати, прямым рядом стояли зарядные ящики и подле них запряженные кони, а в середине горели костры.
— Отсюда не докинуть, — с сожалением сказал Тригонов.