Вначале ему попалась мелодия «Спокойной ночи, дамы», затем «Потому что он хороший парень» и «О, Сюзанна!».
Фрэнки забрался на кровать рядом с ним.
— Сыграй мне, пожалуйста!
Майк заиграл «Старый дом в Кентукки».
— Здорово! — прошептал Фрэнки. Глаза у него уже закрывались. — Как ты думаешь, Майк, завтра…
Его веки сомкнулись, а лоб хмурился, как будто Фрэнки изо всех сил загадывал желание.
Майку не нужно было слышать окончание вопроса. Брат каждый вечер спрашивал одно и то же.
«Как ты думаешь, завтра она побудет с нами? Может, позволит обедать вместе с ней, а не отдельно в кухне?»
Майк разгладил пальцем морщинку у Фрэнки на лбу.
— Как ты думаешь, она поведет нас в парк смотреть фейерверки, потому что Четвертое июля же? — сквозь сон пробормотал Фрэнки. — Тем более что мистер Говард уехал?
— Конечно, мелюзга, — шепнул Майк. — Спи! Может, завтра все будет.
Четвертое июля наступило и прошло как всякий обычный день.
В следующую субботу Майк и Фрэнки ждали у себя в комнате, когда мистер Говард придет за ними, чтобы идти гулять в парк. Майк играл на губной гармошке.
Фрэнки рисовал что-то цветными карандашами, лежа на полу. Вдруг он встал и заглянул в зеркало над комодом.
— Как ты думаешь, Майк, может, мне надо постричься?
Майк отложил гармошку и внимательно посмотрел на Фрэнки.
— Разве что через пару недель. Пока что все нормально, по-моему.
— Как ты думаешь, я слишком шумный?
— Да нет! Фрэнки, ты чего?
— Просто мы здесь всем нравимся… Кроме нее. Я каждый день оставляю у ее двери цветы из сада, рисую для нее картинки и кладу на стол рядом с ее тарелкой. А она с нами даже разговаривать не хочет. Вот я и подумал — может, если мистер Говард сводит меня постричься или если я буду меньше шуметь…
Он пожал плечами.
— Слушай, я тебе уже сто раз говорил: ей надо к нам привыкнуть. Она не ожидала, что будут мальчики. Тем более двое. Некоторые люди очень долго ко всему привыкают. Мы хотя бы не в приюте, да еще и вместе. Верно я говорю?
Фрэнки кивнул:
— Верно.
— Знаешь, мне иногда совестно становится. У других детей ничего нет, а у нас столько всего, — сказал Майк. — У тебя такое бывает?
Фрэнки снова кивнул:
— Я думаю про Джеймса. Он до сих пор у Бишопа, и ботинки ему жмут, а мне новые купили.
— Ага, и у меня то же самое. Я думаю про Мышонка. Он вообще живет на улице. Что он будет делать, когда наступят холода? А у меня тут одеял целый ворох. Я часто задумываюсь: почему мы сюда попали, а не кто-то другой? Мы везучие, мелюзга!
Фрэнки улыбнулся дрожащими губами.
Майк хотел бы сам верить своим словам. Да, им повезло, и все-таки слишком многое не сходилось. Миссис Поттер говорила, что они привыкнут к непонятностям. Три недели прошло, но Майк так и не привык, и на душе у него было неспокойно. Его постоянно что-то грызло… Куда более трудный вопрос, чем рояль, на котором некому играть.