Из-за спины несмолкающего Савинова подали какой-то знак. Стоявшие тут же офицеры всполошились, побросали окурки, подтянулись и, позвенивая шпорами, один за другим взбежали на крыльцо и скрылись за дверями. Антон поднял голову и увидел в окне второго этажа над подъездом узкого и длинного человека во френче, со строгими усами, бородкой и густой, каштановой, зачёсанной назад шевелюрой. Он был хмур и сосредоточен. На груди блестел орден. Спустя мгновение, он отступил от окна, но Антон прочно запечатлел его в памяти. Потому что этот офицер показался ему знакомым. Где-то он его видел… Где же?
А Савинов продолжал витийствовать. Ему пытались задавать вопросы, но он будто не слышал их. Из толпы полетели ругательства. Люди стали потихоньку разбредаться. Но оратор не смущался. Более того, это, кажется, и было целью его сумбурного выступления.
Пространство перед гимназией заметно поредело. Но очередь в добровольцы заметно прибавилась. Молодёжь разбавлялась людьми постарше. Теперь здесь были и отставные, нестарые ещё чиновники, лицейские преподаватели, несколько рабочих и мастеровых. И ешё какие-то подозрительные типы с глумливыми лицами и бегающими острыми глазками. Дармовое оружие всегда притягивало подобную публику. Антон скривился и сплюнул.
— Здорово, Каморин! — грянул за спиной ломкий юношеский голос, и Антона сотряс звонкий хлопок по плечу. Он резко обернулся и слегка оторопел. Перед ним стоял его одноклассник Витька Коробов. Нескладный длинный лупоглазый парень с еле заметным, бесцветным, неокрепшим ещё пушком на худых щеках и впалом птичьем подбородке. Тихий, миролюбивый, застенчивый, слегка себе на уме. Но теперь это был не просто Витька, а Витька с винтовкой. Она висела у него за плечами. Вместо ремня в её антабки был продет махровый пояс от халата. Длинный штык солидно покачивался над Витькиным мятым серым картузом. Сам Витька стал, кажется, ещё выше ростом, приосанился, а в глазах появилась значительность и сосредоточенность. На нём были ученические брюки под ремнём с вензелем реального училища на пряжке, серая, с закатанными рукавами, рубаха и белая повязка на левом рукаве.
— Привет… — настороженно оглядел Антон Коробова. — Здорово, Витёк. Ого… Да ты, я смотрю…
— Правильно смотришь, — перебил его Витька. — Есть разговорец. Отойдём-ка. Вон туда… Тут уши.
И потащил его за рукав за угол здания, в проулок Большой Линии, где было безлюдно. Там, у жерла водосточной трубы, он остановился и внимательно взглянул на Антона. В мутно-серых глазах его промелькнуло что-то нехорошее.