Опасное лето (Янссон) - страница 31

— Эмма, а где сейчас ваш супруг? — спросила Муми-мама.

— Он умер, — с достоинством ответила Эмма. — Ему на голову упал противопожарный занавес. Это стало концом для них обоих.

— О, бедная, бедная Эмма! — воскликнула Муми-мама.

Эмма поскребла в кармане и достала пожелтевшую фотокарточку.

— Вот так выглядел Филифьонк в молодости, — сказала она.

Муми-мама посмотрела на снимок. Заведующий постановочной частью Филифьонк сидел на фоне картины с пальмами. У него были большие усы. Рядом с ним стояла встревоженная девушка в маленькой шапочке.

— Какой видный мужчина, — сказала про Филифьонка Муми-мама. — А картину у него за спиной я узнаю́.

— Задник для «Клеопатры», — холодно ответила Эмма.

— Молодую даму зовут Клеопатра? — уточнила мама.

Эмма схватилась за голову.

— «Клеопатра» — это название пьесы, — устало объяснила она. — А молодая дама рядом с моим мужем — его лицемерная племянница Филифьонка. Каждый год она шлёт нам приглашения на праздник летнего солнцестояния, но я ей никогда не отвечаю. Думаю, она просто хочет, чтобы её взяли в театр.

— И что, вы их даже не открываете? — с укором спросила Муми-мама.

Эмма отставила метлу.

— Как же вы мне надоели, — вздохнула она. — Вы ничего не знаете о театре. Ровным счётом ничего. И говорить тут больше не о чем.

— А не могли бы вы, Эмма, немного рассказать мне о театре? — робко попросила Муми-мама.

После некоторых колебаний Эмма все же смилостивилась.

Она села рядом с Муми-мамой на край кровати и сказала:

— Театр — это вам не гостиная и не пароходная пристань. На свете нет ничего важнее театра, потому что здесь зрителям показывают, какими они могли бы быть, какими они мечтают стать, хотя им не хватает на это мужества, и каковы они на самом деле.

— Воспитательный дом?! — в ужасе ахнула Муми-мама.

Эмма терпеливо помотала головой. Она взяла клочок бумаги и дрожащей лапой нарисовала Муми-маме театр. Она объяснила, что где находится, и всё подписала, чтобы мама не забыла. (Картинку вы найдёте ниже.) Пока Эмма рисовала, пришли остальные и окружили их.

— Я расскажу вам, как мы играли «Клеопатру», — начала Эмма. — Зал набит битком, публика притихла, ибо это была премьера, то есть самый первый спектакль. На закате я, как всегда, зажгла огни рампы и, прежде чем поднять занавес, три раза постучала в пол. Вот так!

— Зачем? — спросила дочь Мюмлы.

— Ради эффекта, — сказала Эмма, и её глазки сверкнули. — Знамение судьбы, понимаете? Занавес ползёт вверх. Красный прожектор освещает Клеопатру — публика затаила дыхание…

— А Бутафор там тоже был? — спросил Хомса.

— Бутафор не играет в спектакле, — объяснила Эмма. — Бутафор заведует разными предметами, которые артисты используют на сцене. Примадонна была восхитительно хороша, мрачна…