– Это меня не пугает, – ответил Хейл. – Особенно если они все такие же, как твоя тетя.
– Я позвоню сразу, как только вернусь, – пообещала Френни.
Похороны состоятся на маленьком кладбище в Массачусетсе, на том самом кладбище, которое Френни, Джет и Винсент прошлым летом разглядывали через замшелую кованую решетку и которое не возбудило в них интереса, даже когда они поняли, что на старых надгробиях выбиты только имена Оуэнсов. Теперь их родители упокоятся там же, хотя мама всю жизнь так упорно старалась держаться подальше от своей семьи. И все же семья ее не отпускала. В итоге она поняла, что ее место здесь. В ее завещании было указано, что ее следует похоронить на семейном массачусетском кладбище, равно как и ее супруга, и их могилы должны быть рядом.
По дороге на кладбище им пришлось дать Джет успокоительное. Она выпила валиум после нескольких обезболивающих пилюль, которые ей прописали из-за сломанных ребер. Но ее все равно била дрожь. Винсент обнаружил, что в лимузине есть бар, и принялся вливать в себя виски с мрачной решимостью человека, собравшегося напиться до полной отключки. Изабель села спереди, чтобы показывать шоферу дорогу. Услышав характерный звон, она обернулась и прожгла Винсента сердитым взглядом.
– Веди себя прилично, – строго сказала она.
– Люди погибли. Кого волнуют приличия? – пробормотал Винсент себе под нос, чтобы тетя его не услышала, но она, конечно, услышала и сделала знак Френни.
Френни отобрала у брата бутылку и вернула ее на место.
– Давай хотя бы сегодня обойдемся без неприятностей, – хмуро проговорила она.
– Френни, мы никогда не обходимся без неприятностей, – сказал Винсент. – Ты еще не поняла?
– Давай все же попробуем. – Френни кивнула Джет, которая, кажется, ничего вокруг не замечала, полностью потерявшись в мире боли и скорби. Джет смотрела в окно, у нее по щекам текли слезы. – Поможем ей пережить этот день, – шепнула Френни брату.
Она была старшей сестрой и после гибели родителей вмиг ощутила всю тяжесть этого бремени. В одночасье, без предупреждения и подготовки, Френни утратила ощущение собственной юности. Отныне и впредь все ее устремления и желания отодвигаются на второй план. Она поняла это еще тогда, когда они с Винсентом сидели в приемном покое больницы. Сегодня она заколола волосы на затылке и взяла черный плащ от Диора из маминого шифоньера. От плаща еще пахло «Шанелью № 5», мамиными любимыми духами. Френни знала, что навсегда стала заложницей своих обязательств.
На кладбище их уже дожидались бостонские Оуэнсы, большинство из которых Френни, Джет и Винсент видели впервые в жизни. Их представили чопорным, неодобрительно хмурившимся родителям Эйприл Оуэнс, хотя самой Эйприл нигде не было видно. Также присутствовали Оуэнсы из Мэна, владельцы фермы, известной своим чудодейственным ревенем, который излечивал почти любую болезнь, от инфлюэнцы до бессонницы. Разумеется, тетя Изабель села в первом ряду вместе с Френни. Несмотря на жару, Изабель была в длинном глухом черном платье и в шали, которую связала сама для защиты от зла. Все женщины держали в руках букеты гиацинтов, и Френни с Джет тоже вручили такие букеты. Цветы были призваны напоминать, что жизнь коротка и прекрасна, как цветение гиацинтов.