Внезапно Володя подумал, что давно уже не видел журналиста в редакции. Куда же он делся? Сосновский позвал своего заместителя и редакционного секретаря Савку, самого толкового из всех сотрудников, можно сказать, его правую руку.
— Ну и где этот человек, что здесь сидел? Василий Швец, кажется? — полюбопытствовал Володя, стоя возле пустого стола.
— Так... э... Это... не помню, — Савка вскинул на Сосновского удивленные глаза. Он не привык к подобным распросам — Володя никогда не интересовался своими сотрудниками.
— Что за бардак? — Сосновский развел руками. — Никакой дисциплины! Хотят — ходят на работу, не хотят — не ходят! Не газета, а санаторий! Что это вообще такое, а?
— Так вы раньше никогда не спрашивали! — От удивления к Савке даже вернулась речь.
— В общем, так. Сгоняй в отдел кадров, принеси личное дело Швеца. И заодно последнюю статью, что он сдал. И учти: поувольняю всех к чертовой матери! Развели тут... Контрреволюцию!
Савка был так поражен, что почти вприпрыжку бросился выполнять задание. Володя же подивился сам себе.
На удивление, Савка справился быстро. Принес тоненькое личное дело и номер газеты из архива.
— Вот его статья — вернее колонка хроники, — сказал, — он про рыбаков расстрелянных писал.
— Что еще за рыбаки? — Володя не мог вспомнить.
— Ну, что расстреляли бандиты на Фонтанской банке.. То есть возле мыса Большой Фонтан. Они еще соль возили, — пояснил Савка, — помните?
Сосновский не помнил. Стал читать. Сухая информация, сводка, всего несколько строк. И ничего больше. Даже без комментариев. Не выудишь ничего из такой статьи, ничего полезного не почерпнешь.
Личное дело тоже помогло не очень. Василию Швецу было 46 лет. Родился в Херсонской губернии. Закончил мужскую гимназию в Одессе, служил преподавателем словесности. Затем — канцелярский служащий в одном из трестов. Холост. Жил в Первом Заливном переулке на Пересыпи. Живых родственников не было.
Володя почувствовал укол стыда. Как можно было быть таким отвлеченным и совсем не интересоваться людьми? Вдруг бы ему понадобилась помощь, а об этом никто не знал? Как он вышел вообще тогда из Оперного театра? И вышел ли? Володя не помнил. Ему было не до сотрудников. Погруженный в свои переживания, Сосновский игнорировал людей. Ему стало стыдно.
— А стол его кто убрал? — Пытаясь скрыть свой стыд, Володя начал строго допрашивать Савку: — Зачем убрали?
— Так это... стол никто не убирал, — Савка растерянно хлопал глазами, — он сам был таким... педаль... педаличным!
— Педантичным, — машинально поправил Сосновский.