Музыкальный инструмент.
>2 В Западной Грузии крестьяне вместо елки украшают ствол орешника; это и есть чичилаки.]
Вечеринка только началась. Тамада Миха Габуния поднял чашу и сказал:
- Слово для тоста предоставляется товарищу Coco.
Товарищ Coco… Кто это? Все повернули глаза к Учителю, и он встал. Он начал говорить.
Гиго бывал иногда в селе на вечеринках, он слышал, как торжественно произносят там разные тосты, но это был совсем не тост. Учитель говорил горячо и вдохновенно:
- Взгляните вокруг! Эти пароходы, заводы, все это богатство - разве не создано оно руками рабочих? А рабочему от всего этого не остается даже на кусок хлеба. Он создает, а пользуются другие…
Долго говорил Coco, и все слушали его, затаив дыхание, и маленький Гиго тоже слушал и понимал все, все.
То, что говорил Учитель, было таким близким Гиго. Ему даже казалось, что Учитель был в их селе и все видел собственными глазами. Земля принадлежит помещикам, но обрабатывают ее крестьяне, и они ничего от этого не имеют. Им тоже нужно вместе с рабочими бороться против самого крупного помещика - царя, против самодержавия.
- Будем бороться, - сказал Coco, - против тех, кто угнетает нас, и вместе с рабочим классом России под красным знаменем пойдем на врага, чтобы вернуться победителями с поля битвы. Мы не должны бояться смерти. Так пожертвуем же нашей жизнью за дело освобождения рабочих!…
Дальше Гиго не слышал. Его позвали мальчики. Он стоял в карауле за углом дома и думал о том, что он слышал. Он хотел бы жизнь отдать за Учителя, который, как Казбек-гора, выше всех, все видит и понимает.
Когда он во второй раз вошел в дом, он услышал, как товарищ Coco воскликнул:
- Счастье в борьбе! Побеждает смелость!
И Миха Габуния, тамада, не выдержав, вскочил со своего места и закричал:
- Отныне не дай бог мне умереть дома, в своей постели!
И все до единого клялись быть, вер ными делу рабочих, и все пили за здоровье Учителя и за новый Батумский комитет, выбранный здесь, на собрании, которое проходило под видом новогодней вечеринки.
Тихо запели незнакомую Гиго русскую песню:
«Отречемся от старого мира, Отряхнем его прах с наших ног».
Но эту песню нельзя было петь. Пели «Хасан-Бегура» и другие песни. Что-то грохнуло во дворе.
- Кто-то идет!
Гиго испугался, но тамада нарочито пьяным голосом запел:
«И я пил, и ты пил, Только он, он не пил…»
Тревога оказалась напрасной. И снова начали говорить о великом деле и с надеждой и верой слушали Учителя.
Гиго задремал на тахте. Светало. Запели петухи, Гиго протер глаза. Coco поднял свой стакан.
- Вот уже рассвело! - сказал он. - Скоро встанет и солнце. Это солнце будет сиять для нас! Верьте в это, товарищи!…