И он проснулся.
Сергей сразу вспомнил все. И то, что дяди Васи больше нет и горе Галины Сергеевны Вяземской, его — «тети Гали», и его снова, захлестнуло чувство стыда, словно в его смерти был виноват именно он — Сергей. Секунду, другую Сенчин слушал однообразный звук сирены, потом вскочил с постели и начал быстро одеваться.
— Всему экипажу срочно собраться в кают-компании, — говорил голос Стрижова в звуковой пластине, под белым потолком каюты: — Повторяю…
Сергей уже застегивал «молнию» комбинезона — белого, мятого, брошенного им еще вчера на стул у письменного стола, лихорадочно подумал:
«— Тревога!»
Обувшись, он выбежал в коридор, побежал к лифтовым шахтам, расположенным в самом конце коридора на широкой, ярко освещенной площадке. Его отражение в глянцевых стенах — искривленное, размытое, бежало рядом с ним.
На площадке стояли Светка Ланина и Фаина Алиева.
— Привет. — Сергей остановился рядом с ними: — Что случилось?
Застегнутый до груди комбинезон Сенчина демонстрировал мятую майку.
— Не знаем. — Светка застегнула «молнию» его комбинезона до воротника.
Фаина — высокая, стройная, с прямыми черными бровями, произнесла:
— Сейчас узнаем.
Пришел лифт, вошли в его просторную матово-розовую кабину, поехали.
На седьмом ярусе вышли и, добежав по коридору до широкой открытой двери, влетели в кают-компанию. Бежевые, мягко светящиеся стены освещали все помещение кают-компании, посреди которой стоял длинный стол, за ним в мягких, салатового цвета креслах, уже сидели все члены экипажа.
Сигнал тревоги смолк. Было тихо, за исключением звука голосов Стрижова и Тамоцу Аоки, сидевших рядом в дальнем конце стола.
Сенчин подошел к сидевшему рядом с врачом экипажа Бэй Цзо, Мишке Горину, упал рядом на свободное кресло и тихо спросил:
— Что стряслось?
— Без представления, — ответил Мишка.
Он отыскал глазами Вяземскую, сидевшую в мягком кожаном кресле, возле зеленеющего в белом горшке на полу, фикуса.
Капитан Стрижов оглядел собравшихся, провел рукой по полированной поверхности стола и сказал:
— Ну, теперь все в сборе. — Он помолчал, что-то решая, и заговорил: — У нас ЧП. Я дал сигнал тревоги, что-бы пришли те, кто отдыхал и не в курсе произошедшего. Необходимые мероприятия проведены так, что теперь нам надо обсудить сложившиеся обстоятельства и принять решение. — Он обратился к сидевшей в кресле у стены, инженеру корабля Дженнифер Роберсон: — Дженни, можно начинать.
Женщина поднялась, сложила руки на животе, подошла к столу и, встав за спинкой кресла, с сидевшим в нем Василием Германом, заговорила: