— В самом деле? — удивился Павел. — А я и не заметил…
Зажегся свет. Софья Аркадьевна пригласила Павла осмотреть коллекцию фарфора и выпить чаю.
Комната, куда проводила его Софья Аркадьевна, была убрана на восточный лад: на полу и на стенах — ковры, огромная, в полкомнаты, тахта с подушками в виде валиков, над тахтой на ковре винтовка со снайперским прицелом и немецкий кортик.
— Что это за пушка у вас? — заинтересовался Павел.
— Это моя винтовочка, — ответила Софья Аркадьевна. — Уже такая же старушка, как я. А сознайтесь — трудно сейчас поверить, что я когда-то из нее стреляла?
— Нет, почему же? — откровенно солгал Павел. Он и сейчас не верил.
Софья Аркадьевна капризно надула губы.
— Как вам не стыдно! Вот я вам сейчас альбом покажу.
В альбоме были собраны фотографии Софьи Аркадьевны чуть ли не со дня рождения. Но Павел возвращался к ним, этим детским фотографиям, от фотографий фронтовых, где Софья Аркадьевна изображалась то со снайперской винтовкой, то в компании офицеров, с кубиком в петлице, затем с тремя звездочками на погонах, с орденами и медалями.
— Вот. Снайпер Первого Украинского фронта. А вы-то пороха, наверное, и не нюхали?
Огорошенный Павел молчал.
Как безобразно должна была сложиться жизнь этой Софьи Аркадьевны, — думал он, — чтобы она стала такой… — он не мог подыскать слова. — Зачем ей понадобился этот старик!
— Вы работаете? — спросил он резко.
— А зачем вам это нужно знать? — задорно рассмеялась Софья Аркадьевна своим грудным, волнующим смехом. — Работаю. В институте химии…
Фарфор не понравился Павлу. Чашки как чашки. Тонкие.
— Замечательная коллекция! — сказал он довольно равнодушно. — Как в музее.
За чаем Олег Христофорович, обращаясь к Павлу, назвал его Алексеем Михайловичем.
— Какой же ты рассеянный, — укоризненно заметила Софья Аркадьевна. — Павел Михайлович.
— Извините, извините, — пробормотал Олег Христофорович. — Я запоминаю тысячи химических формул. Но запомнить имя — выше моих сил. Просто несчастье…
— Мы вам очень признательны за помощь… с этим электричеством, — сказала Софья Аркадьевна, спокойно и бесхитростно посмотрев на Павла — был у нее такой взгляд для подобных ситуаций. — Иначе нам пришлось бы сидеть в темноте…
Неужели это мне показалось? — думал Павел, спускаясь по лестнице. — Почему мне показалось, что пробки перегорели не случайно?.. Пробки… Чашки… Черт его знает что!..