Союзная и европейская (а шире – мировая) системы выглядели как два водоема с резким перепадом уровня воды, соединенных шлюзом – Прибалтикой, – приоткрывшимся с одной, европейской, стороны и не закрытым с другой – внутрисоюзной. В конце августа 1991 года европейский и прибалтийский уровни сравнялись. Но в этот час сообщество, приветствующее независимость Прибалтики, с ошеломлением увидело, что «нижнего» водоема больше не существует, у восточных границ Европы, как наводнение, раскинулась масса квазигосударств, требующих «суверенитета по высшему разряду» и без согласия Запада ставящих его перед беспокойным фактом своего существования – и евразийскими геополитическими наваждениями.
Происшедшее может морально интерпретироваться по-разному. Кто-то в нем увидит возмездие за советскую оккупацию Прибалтики; другой – скорее за большевистское национально-территориальное госстроительство, при котором прибалтийские государства и не могли быть аннексированы иначе, нежели с объявлением их союзными республиками, то есть опять-таки «суверенными государствами», но уже внутри СССР, да еще и с «правом выхода» из него; еще кто-нибудь – за то соотношение внешней и внутренней политики, «факта» и «признания», которое создал курс Горбачева. Но как же улыбнулась наша история! СССР, десятки лет отстаивавший грубейший суверенитет факта против западного суверенитета согласия, суверенитета признания, кончал свои дни как образование, скорее признанное миром и нужное ему, чем как фактически существующее. Для него это, может быть, не худший из концов.
XIV
ИДЕЯ СУВЕРЕНИТЕТА В ПОСТТОТАЛИТАРНОМ КОНТЕКСТЕ
Статья была опубликована в № 1 журнала «Полис» («Политические исследования») за 1993 год. – Прим. ред.
Начало 90-хгодов отмечено становлением и нарастающей международной значимостью принципиально нового политического и социального явления, получившего название «посттоталитаризм». Употребляя это понятие, надо помнить, что смысл его очень конкретен. Не все общества, выходящие из состояния тоталитаристской идеократии, могут быть названы посттоталитарными. Например, это определение едва ли применимо к Западной Германии и Италии конца 40-х годов, где демонтаж тоталитаризма происходил при оккупационных режимах победивших западных демократий.
Понятие «посттоталитаризм» относится к обществам, спонтанно преодолевающим ограничения конкретной тоталитарной системы, опираясь прежде всего на расстановку социальных сил, сложившуюся внутри самой этой системы на некой «зрелой» стадии ее эволюции. Тем самым возникновение посттоталитаризма может рассматриваться как выражение внутренней динамики тоталитарных обществ, их способности к переструктурированию и к ответам на вызовы, которые имеют частично эндогенную, частично – экзогенную природу.