Мы вышли из дому с моей любимой, позднее ставшей, женой, родившей мне сына, женщиной и, на Центральной площади встретили совершенно незнакомого музыканта. О том, что он музыкант свидетельствовал огромный футляр с саксофоном. Он стоял, какой-то немыслимо одинокий, потерянный – «отлабал», видимо, в ресторане, а идти было некуда – в гости поздно, домой не к кому… Мы подошли и позвали с собой. Спустились вниз к купаловскому скверику, достали из сумки шампанское и, как сейчас помню, хрустальные фужеры, поставили всё это на снег, открыли вино…
Была тихая, звёздная, удивительно интимная ночь. С неба падали невесомые снежинки, падали прямо в фужеры и растворялись в вине. Было в этой ночи нечто волшебное. Может быть, что-то почувствовав – музыкант расстегнул футляр, сказал…
– Сейчас ребята…
Потом долго прилаживал трость, примеривался, настраивая инструмент и, наконец, заиграл…
Представьте – безмолвный город, бесшумно падающий снег, Новый год, парк, хрустальные фужеры в снегу и – тоскующий саксофон…
Я не знаю, кто был этот музыкант, я больше его не встречал, не знаю, как сложилась его судьба, откуда он появился, куда исчез…
Я помню только ночь, музыку, помню полноту чувств, единение всего сущего – зимы, города, музыки и любви…
Город мой! Я был бы нечестен если бы не рассказал о том, как я был влюблён, как ты был моим наперсником, слушателем, другом и утешителем. Все мои влюблённости, а их было не мало происходили при твоём молчаливом свидетельстве, ты был сводником, насмешником, верным, понимающим другом…
Когда проснулось первое ощущение того, что мир состоит из девочек и мальчиков, как это проявлялось, когда вместо простого интереса, вызванного некоей таинственной и немного стыдливой информированностью, возникло обжигающее чувство взрослой любви…
Передо мной – фотография… Мальчик лежит на земле, он в бушлате и картузе, рядом, на коленках – девочка с пухлыми щёчками…
Судя по всему, сделана она ещё на Красноармейской, во дворе барака, в котором мы тогда жили. Всё это детские, смешные влюблённости, которые переживает, пожалуй, каждый мальчик…
Когда началась пора взросления, когда появились интересы с которыми было бесполезно бороться родителям, город раскрыл перед нами, мальчишками, все свои соблазны, которыми в ту пору располагал. Соблазны назывались танцами. На танцы ходили стайками одноклассников, по субботам. Самые шикарные и для нас недоступные, поскольку посещали их девушки «на выданье» – были танцевальные вечера в Доме офицеров и клубе имени Дзержинского. Забредали, конечно, и туда, но было там неуютно. Девушки отличались от наших одноклассниц, были взрослее нас намного, поэтому можно было нарваться на пренебрежительное отношение. Интересы у них были другие, очень котировались молодые лейтенанты, которые и танцевать умели, не нам чета, да, и побогаче нас были -– запросто могли пригласить подруг в буфет, на бокал вина, могли отвезти девушку до дому на такси, одним словом, умели себя вести по взрослому.