Когда завтрак подошёл к концу, и все начали расходиться, бабушка герцога величественным жестом не позволила мне встать из-за стола, дав понять, что просит — или приказывает? — задержаться. Подождав, пока мы останемся наедине, она повернулась ко мне. От её пристального взгляда становилось не по себе. Казалось, будто Ортензия де Россо видит меня насквозь. И оценивает, как выставленный в витрине лавки товар.
— Так, значит, вот какова жена моего внука, — пробормотала пожилая женщина, словно разговаривая сама с собой. — Что ж… Могло быть и хуже.
Я проглотила обиду, но во рту стало нестерпимо горько, а руки точно сами по себе сжались в кулаки. Можно подумать, я напрашивалась на то, чтобы выйти замуж за её драгоценного герцога! Да моего согласия на брак даже не спросили!
— Не думай, что станешь здесь хозяйкой. Пока я жива, этого не будет. Тебе ясно?
Вскинув голову, я ответила собеседнице открытым взглядом. Не очень-то и хотелось! И чтоб мне прямо сейчас провалиться под землю, если однажды я стану такой же, как она!
Разумеется, всех этих слов я не сказала, хотя они так и рвались с языка.
— Я поняла вас, — ответила я. — Вы здесь хозяйка. Теперь мне можно идти?
— Кажется, ты себе на уме, — заключила Ортензия де Россо. — Однако я ничего не имею против, если ты будешь присматриваться и учиться. Ведь рано или поздно тебе всё же придётся занять моё место.
— А матери вашего внука вы говорили то же самое? — решилась поинтересоваться я.
— Ей пришлось ещё хуже, — усмехнулась она. — Но бедняжка и не слишком-то стремилась к тому, чтобы потеснить меня. Однако подарила нашему роду наследника, хоть и не с первой попытки.
— Вы ждёте того же и от меня?
— Само собой. Род де Россо не должен угаснуть. Если ты не сможешь стать матерью, ты лишишься права быть супругой Себастьяна.
Как у неё всё просто! Обязанность жены — произвести на свет ребёнка! Больше ничем та не ценна. По сравнению с рассуждениями его бабушки вчерашние слова герцога о женском образовании показались мне лучшим комплиментом. Ведь он хотя бы рассуждал обо мне как о личности, достойной представления ко двору, а не как о племенной кобыле.
— Ступай! — отмахнулась собеседница, когда я больше ничего не сказала в ответ. — Но знай, что я буду за тобой наблюдать. И взвешивать каждый твой поступок на самых строгих весах.