Кое-кто из возниц опасался править на Преображенскую площадь, уверяя, что оттуда их непременно погонят, но самый бойкий — тот, что сманил всех отбиться от основного обоза, — громко и необидно смеялся над их робостью, рассказывая, как на прошлый Яблочный Спас один полковник из кирасир в одночасье купил у него тут сразу весь воз, да еще вместе с телегой и лошадью, из одного только желания покуражиться перед своими товарищами.
— Их там целая тьма, офицеров-то! Военный ведь храм. И все такие нарядные, да богатые! Каждому хочется получше других быть. И то — праздник же!
Хвастливый возница крестился на Собор Преображения Господня всей гвардии, купола которого уже наплывали в перспективе Пантелеймоновской улицы на робевших все сильней крестьян, и лишь вид старенького деревянного дома, окруженного зеленым садом, справа на углу площади, слегка успокаивал их, напоминая тихую родную деревню посреди надменных каменных громад.
Несмотря на столь ранний час, площадь вокруг величественного храма являла собой весьма оживленное зрелище. По тесным улицам и переулкам, стекавшимся сюда, как ручейки в большое круглое озеро, из всех расположенных поблизости казарм к собору спешили военные. Сама Преображенская площадь пестрела уже таким разнообразием парадных мундиров, эполет, кирас, роскошных плюмажей, султанов и позолоченных орлов на касках, что дамы из окрестных домов слегка терялись на фоне этого великолепия даже в лучших своих нарядах.
Впрочем, растерянность эта была им к лицу. Несколько совсем юных девушек из доходного дома Лисицына, в котором обитали семейства чиновников экономического департамента военных поселений, расположились в саду деревянного особняка. Более выгодные места в эркерах второго этажа их жилища были заняты старшим поколением дам, и оттого славные личики посреди сада светились, быть может, еще живее. Раскрасневшись от волнения, от окружавшей их мужской стати и толкотни, чудесные создания были в известной степени оглушены происходящим, но, невзирая на это оглушение, успевали подмечать все самое важное и даже спорить о нем.
— А я говорю, что это лейб-гвардии Семеновского полка мундиры, — настаивала одна из них, не соглашаясь в чем-то со своею соседкой. — Да, у них обшлага и лацканы тоже красные, но у Преображенцев панталоны одного цвета с кителем, а здесь они — белые.
Обсуждаемые штаб-офицеры стояли у самой ограды собора и, разумеется, не могли слышать предмета девичьего спора, однако беспрестанные повороты двух милых головок в их сторону сообщали им больше, чем могли сообщить слова.