– Нет. Не нужно. Если Ихтидаль Султан узнает, нам не поздоровится. Лучше оставить эту Хатун, – взгляд девушки стал стеклянным, и в нем прочиталось сожаление и беспомощность: – Поверь мне, я боюсь. Султанша в гневе бывает непредсказуема. Один Аллах знает, что она сделает, когда узнает о том, что мы спасли от скорой смерти ее соперницу.
Арабелла так резко встала, что скамья с грохотом перевернулась. От резкого звука Уэнег тихо, приглушенно застонала: – Абдул – Рашид…возлюбленный,…почему ты меня…покинул…. Вернись… Прошу.
– Она зовет султана, – поведала Чешмирах, разбирая иностранные слова.
– Бедная, несчастная девочка, попавшая в любовный омут….
Время, когда ушла Чешмирах, тянулось ужасно долго. Арабелла с замиранием сердца ожидала лекарку и ее неутешительного вердикта болезни несчастной жертвы. Ведь молодая женщина, долгое время прожив в Берне, понимала, что за болезнь овладела Уэнег. Это была вовсе не простуда, а душевная хворь. После попытки самоубийства, люди всегда погружались в оцепенение, которое вскоре брало в свой плен и тело. И от этой болезни не было никаких лекарств. Только средства для снятия жара и ласковые слова для заживания раны, разорвавшей напополам сердце.
Вскоре все-таки пришла лекарка, но она мало чем помогла несчастной девушке. Та просто сгорала заживо, и истощенный организм больше не мог бороться с ужасными страданиями. Как и предполагала Чешмирах, вскоре Ихтидаль стало известно о визите врача к больной Хатун, и на этом терпение султанши закончилось. Не прошло и месяца, как Уэнег выслали в Шатер стареющих женщин. Теперь судьба изгнанницы была неведома никому в Серале.
* * *
Во дворце намечалось пышное празднество в честь великого решения султана. Его малолетний сын Мухаммед будет провозглашен законным наследником могущественного государства. Все подданные, слуги, стражники, женщины, приближенные к султану, прихожане из богатых семей, иностранные послы, принадлежавшие к алжирской власти, паши и беи должны будут дать клятву верности юному принцу.
Церемония состоится в резиденции валиде-султан и поместье повелителя. Жительницы верхнего гарема не будут присутствовать на празднике. Их уделом станет только подарки Зильхиджы Султан: разные ткани, монеты и лакомства. А нижнее русло владений господина даже и не ведали о великом пире.
Все суетились. Приглашения были разосланы буквально всем состоятельным людям Туниса. Слуги украшали стены и галереи дворца лентами из самоцветов, золотыми канделябрами, гирляндами редких цветов. Вино и эль привозили из центра Алжира, где растили самый сладкий виноград. Портные днями и ночами трудились над одеянием принца, которое должно было быть сшито из золотой парчи и украшено драгоценными камнями. Ферие Султан не давала проходу своим служанкам, обсуждая с ними каждую мелочь своего наряда. Султанша особенно не отличалась хорошим вкусом, но женственности, и желания выглядеть краше всех на торжестве, ей не занимать. Материю привозили из Венеции, Бурсы, Англии и Австрии. Каждый кусочек шелка был отделан золотыми узорами и серебряными лентами. Но ни бархат, ни шелк, ни самая редкая парча не могли удовлетворить Ферие. Она мечтала про роскошное платье из муслина, переработанного с серебром и украшенным собольим мехом. Но такое энтари имела права носить только валиде-султан, а все остальные султанши довольствовались шелком и рубинами. Несмотря на всем запреты, племянница матери султана выбрала кафтан из лиловой тафты и меховую накидку. Но драгоценности считались главным украшением туалета султанской дамы.