– Зачем ты это делаешь? Чего ради?
Тут Фалько смастерил одну из своих фирменных улыбок, где в равных долях содержались лукавство, милота и неприкрытая жестокость. Улыбку, благодаря долгому навыку доведенную до полного совершенства. Одну из тех, за которую иные – и даже многие – мужчины отдали бы жизнь, а иные – и даже многие – женщины отдались бы не сходя с места.
– Die letzte Karte, – сказал он. – Помнишь? Потому что последней картой играет Смерть.
От того, что туман окружил фонари в порту радужными нимбами, полумрак приобрел сероватый оттенок. Фалько и Ева медленно шли по влажному молу к «Маунт-Касл» – на фоне более светлого неба темнели его очертания, обозначенные бортовыми огнями. Наконец оба остановились у рогаток, перекрывавших проход. В двадцати шагах, возле деревянной караульной будки прохаживались жандармы международной полиции в шинелях и с винтовками на ремне.
– Вот он, твой корабль, – сказал Фалько.
Ева смотрела на него в полумраке. Точнее говоря, изучала так пытливо, словно видела впервые.
– Дашь мне подняться на борт? – все еще не веря, спросила она.
– Дам все, что захочешь. Что еще мне с тобой делать?
Она, кажется, всерьез задумалась над его вопросом:
– Можешь еще убить, как предлагал твой подручный.
Фалько рассмеялся сквозь зубы почти весело:
– Ничего от этого не выиграю.
– А от того, что отпустишь на свободу врага? Не надо считать меня буржуазной дамочкой, которую случайно занесло в ряды рабочих. Я сотрудник советской разведки: гляди, как бы твое начальство не потребовало с тебя отчета.
– С моей преступной фашистской кликой я легко договорюсь. Сама знаешь…
Лицо ее было угрюмо и непроницаемо. Она склонила голову набок. Потом снова вскинула:
– Зачем ты это делаешь?
– Я уже сказал. Какой прок от того, что ты умрешь?
– Кто не умер сегодня, завтра пойдет в бой.
– Это допустимый риск. Но маловероятный. Если взойдешь на борт, сомневаюсь, что увидишь рассвет.
При этих словах Ева замкнулась в молчании, но через минуту вдруг проговорила:
– Знаешь… По сравнению с тем, что представляет собой этот мир, ты еще ничего.
Фалько засмеялся негромко, словно про себя. Ева повела плечами, будто ей что-то мешало, и сказала:
– У меня приказ.
– Ага, вернуться в Россию. Но на «Маунт-Касл» ты никуда не вернешься. Путь твой окончится в нескольких милях от берега.
Ева молчала, и через минуту вновь заговорил Фалько:
– Оставайся.
Она взглянула на него с особенным вниманием. Казалось, отыскивает какой-то тайный и важный смысл в его словах – прежних и только что произнесенных.
– А что сделаешь со мной, если останусь?