Он снова рассмеялся – весело, но как бы и с безрадостной готовностью покориться обстоятельствам:
– Ничего не сделаю. Моя работа кончается здесь. И притом неудачей.
– Я тоже провалилась, – тихо и горько рассмеялась она. – В этом что-то есть, а? Два провалившихся агента стоят в нескольких шагах от тридцати тонн золота, которое очень скоро окажется на дне морском.
– Когда кончится эта война, победитель сможет его достать.
– Кто бы ни победил, мы с тобой проиграли.
– А как же твой пролетарский рай? – насмешливо спросил он.
– Настанет когда-нибудь, не сомневайся.
Ева отвечала очень серьезно. И смотрела на влажный причал, блестевший в тумане отсветами далеких фонарей.
– Другие, – добавила она спокойно, – пройдут по моему следу.
Потом прошла несколько шагов и снова остановилась:
– Как по-твоему: мы любили друг друга?
Фалько пожал плечами. Воротник пиджака был по-прежнему поднят до ушей, руки спрятаны в карманы. Слишком много тумана, подумал он, оглядевшись. Слишком много серого в этих ореолах мутноватого света, ставшего взвесью в мириадах крошечных капель, которыми пропитан воздух. Фалько глубоко вдохнул его влагу.
– Оставайся на берегу, – сказал он мягко. – «Маунт-Касл» пусть идет себе, а ты оставайся тут. Даже кое-кто из экипажа сойдет на берег или уже сошел. Кирос оставит ровно столько, сколько нужно, чтобы держать курс, ход и вести огонь.
Ева еще помолчала.
– Я могу драться, – пробормотала она.
– Никакой драки не будет… У миноносца против пушчонки «виккерс» – пять крупнокалиберных орудий. Когда он отыщет «Маунт-Касл» – туман, не туман, сегодня или суток через двое, – тот и десяти минут не продержится на плаву.
– Но ведь, возможно…
– Нет. Невозможно. Ничего больше не возможно. И Кирос это знает.
Ева словно не слушала его, повернувшись лицом к черному силуэту «Маунт-Касл».
– Я должна с ним поговорить.
Фалько вздохнул обескураженно.
– Да, наверно. Наверно, должна.
Она недоверчиво и внимательно покосилась на его руку, которую он держал в кармане пиджака.
– Ты меня отпускаешь?
– Конечно.
Какое-то время они смотрели друг на друга. Потом Ева решительно направилась к караулке, а Фалько после недолгого колебания – следом. Вместе прошли мимо часовых, которым Ева предъявила пропуск. Только тут она заметила, что Фалько идет позади.
– Это со мной, – сухо сказала она.
Бок о бок в молчании дошли до трапа. Темная туша парохода высилась у причала – швартовы еще не отдали. Рокотала машина, темный пар шел из трубы, несколько матросов сновали по шканцам. Сверху с любопытством смотрели на гостей двое моряков с пистолетами на боку.